[indent] — Да мать вашу, я могу остаться один хоть на полчаса?!
[indent] Таким был комментарий Командора Кусланда, когда в дверь в очередной раз постучались с вежливым "Командор?". Но хоть научились стучаться, и на том спасибо. Полчаса ему, конечно, не хватило бы, но не суть важно. Злющий, как все демоны Тени, Айдан все-таки вышел из собственных покоев, взъерошенный и явно недовольный, что его оторвали от важных дел, завязывающий шнуровку на рубашке и накидывающий на плечи плащ из медвежьей шкуры, и уничтожающим взглядом посмотрел на бледного молодого Стража, который, кажется, потерял весь свой словарный запас и в принципе способность разговаривать.
[indent] — Просто... там... на стене...
[indent] — Что? Архидемон снова?! — рявкнул Айдан.
[indent] —...грифоны...
[indent] Грифоны?
[indent] Грифоны? Во множественном числе?
[indent] Этого Кусланду хватило для того, чтобы прекратить кипятиться, как казанок над костром, и мрачно кивнуть мальчишке, который тут же рванул в сторону выхода из крепости. На Надаса в Пике Солдата никто так не реагировал и уж точно не стал бы прибегать к его дверям, если бы грифон решил прогуляться по стене. Да и вряд ли у мальчишки двоилось в глазах. Морозный воздух, ударивший в лицо, стоило только выйти из крепости, еще немного поубавил пылу Командору, который следом за юрким Стражем поднимался по крепостной стене на один из парапетов Пика. Один грифоний крик, который  раздавался сверху, Айдану был хорошо знаком — это был Надас. В остальном была тишина. И это было странным, если бы не едва слышное пофыркивание.
[indent] Однако на парапете его ждало совсем не то, что Волк из Хайевера вообще ожидал когда-либо увидеть. Вокруг трех грифонов и уставшего эльфа были ферелденские Стражи, не особо спешащие доставать оружие, но все же находящиеся начеку, и грифоны были ему знакомы. Надас фыркал и царапал когтями камень, нервно дергая ушами с кисточками, грифон эльфа стоял рядом с ним, а бело-серая грифонница, которая была без всадника, стояла впритирку к зубцу парапета и казалась... опустошенной.
[indent] Одним резким движением руки Кусланд отпустил Стражей, хмурясь и смотря на Каронела так, что сразу становилось понятно, что ему не избежать допроса с пристрастием. Появление ученика Верховного Констебля, которого Командор пусть и не видел два года, но прекрасно помнил по Вейсхаупту, было равно выстроившимся неправильным клином птиц в небе — дурной знак, не иначе. Второе седло не должно быть пустым, и это было плохо. Нет, это не было плохо. Это было хреново, причем настолько хреново, насколько это вообще возможно.
[indent] — Где Аше? — голос внезапно был хриплым.
[indent] Что могло произойти, чтобы Констебль отправил ученика в Пик, да еще и со своим грифоном? Ренан выглядела плохо, но не физически, а... как будто бы человек, который находится в крайней степени опустошенности. Надас вился вокруг нее и заметно нервничал, поглядывал то на нее, то на хозяина: "что делать? Посмотри на нее, хозяин, надо помочь!", но, скорее всего, это была уже фантазия самого Черного Волка. Нахмурившись, Айдан посмотрел уже на эльфа, который выглядел крайне уставшим, как и его грифон. Летели из самого Вейсхаупта без передышки?
[indent] — Нет, — раньше, чем тот успел ответить, проговорил Айдан. — Молчи. Отпусти грифона.
[indent] Кусланд обошел эльфа, подошел к собственному грифону и Ренан, которая даже головы не повернула, просто тихо вздохнула и опустила крылья так, чтобы они легли на камень парапета. Кусланд аккуратно протянул руку, коснулся светлой головы, но снова не получил никакой реакции. Под ладонью были мягкие перья головы и шеи, он опустил ее вниз, оглаживая, а потом щелкнул застежками седла, стянул его с грифоньей спины, и только после этого удостоился взгляда грифонницы. Безразличного и как будто говорящего, что он может делать, что хочет. Плохой знак. Грифоны не должны быть такими подавленными, так что это было, мягко говоря, не очень хорошо. Но снять уздечку это ему не помешало. Ренан, дернув крыльями, взобралась на зубец и взлетела. Надас, издав удивленный храп — за ней. Обернувшись, Кусланд посмотрел на Каронела, обнаружил, что больше никого из Стражей здесь нет — и то хорошо.
[indent] — Итак, Вейсхаупт взорвался или Ивар взорвал его сам?

[indent] Командор Кусланд в своей жизни повидал многое, совершил многое и был знаком с разными людьми, которые совершали разные поступки. Но ему сейчас протягивали медальон и кольцо Верховного Констебля вместе с с двумя письмами. Ренан была без всадника, Каронел был здесь, а Айдан считал, что он достаточно знал Корвина Аше, чтобы понимать, что он мертв. Или еще чего похуже.
[indent] Молодняк грифонов был здесь, и Констебль отдал ему их в руки. Значит, он до чего-то докопался. До чего, наверняка написано в письме, которое у Кусланда вдруг не было сил читать. Он не хотел подтверждать свои догадки и не хотел его вскрывать, но, демоны!.. Потом.
[indent] Сказать, что Командор Кусланд был удивлен — это ничего не сказать. Последний раз лицо у него приобрело такое выражение, когда он, высунувшись наружу с Глубинных троп, был уведомлен, что у него родилась дочь. Только тогда Айдан испытывал жгучее чувство радости, а сейчас ему хотелось взорвать Вейсхаупт вместе с Иваром, и, Бездна, Бездна, Бездна, у него не было времени ни на что — нужно было лететь. И пусть Хозяйка Небес будет снисходительна к Валье, пока он не доберется до нее.
[indent] — Линед! — рявкнул Кусланд, разворачиваясь и открывая дверь, ведущую на площадку крепостной стены Пика. Показавшееся лицо молодой девушки было встревоженным и озабоченным. — Найди Раннвейг, пусть собирается в долгую дорогу и идет к вейру, и Ремилля, немедленно.
[indent] — Констебль покинул Пик еще не...
[indent] — Что значит "покинул"?! — гаркнул Командор, быстро переходя из состояния полного и бесповоротного шока в ярость. — Найти! Из логова, мать его, архидемона вытащить и притащить на место! Живо, я сказал!
[indent] Айдан зарычал, чувствуя себя совершенно бессильным. Но ярость хотя бы была привычной для него, это лучше, чем пытаться справиться с изумлением и легкими, колкими, давно забытыми иголками страха, впивающимися под кожу. Айдан Кусланд ни за что бы никому не признался, что был сейчас в легком ужасе — он не был готов к такому шагу со стороны Вейсхаупта сейчас. Он был уверен, что готов к любой атаке, но проблема была в том, что это не было атакой. Он готовился к ударам, а удар был совершенно другим.
[indent] — Твою мать, — ругнулся Страж негромко, после чего забрал у Каронела письма, медальон и кольцо. — На северной стене вейр Надаса. Там поместится два грифона. Размести сначала их, потом отоспись. Как только отдохнете, бери грифонов, моего, демоны его дери так, чтобы он встать не смог, Констебля и вылетайте к нам. Хотя нет, сделаем иначе. И, Каронел.
[indent] Айдан нахмурился.
[indent] — Держи язык за зубами.
[indent] Демоны, он не был к этому готов. И не был готов к тому, что Пик увидит целое стадо грифонов. Эта информация недолго будет держаться в секрете, несмотря на всю выучку Стражей Ферелдена, и у него сейчас было катастрофически мало времени на обдумывание дальнейших действий. А решать нужно было прямо здесь и сейчас. Кусланд спрятал письма и атрибуты Верховного Констебля в мешочек на поясе, после чего позвал еще одного Стража, который дежурил у лестницы вниз в одной из башен, которая вела на стену и сделал жест рукой эльфу, чтобы слушал то, что он говорил своим подчиненным.
[indent] — Отправьте гонца в Башню Бдения. Огрен Кондрат должен быть здесь до отлета старшего Стража Каронела, полетит с ним. Фенор Махариэль должен ждать в Пике моего возвращения, сколько бы я не отсутствовал. Как только вернется Констебль Гаргония, передайте ему мой пламенный привет и то, что он старший на время моего отсутствия. Определите старшему Стражу место и убедитесь в том, что у него есть все для грифонов. Вместе с Каронелом и Огреном полетят старший Страж Дивир и Росер.
[indent] Маг, охотник и воин не помешают. Тем более, что все они прекрасно умели держать язык за зубами и эти трое, которых он назвал, не начнут болтать про грифонов. А когда Айдан придумает, что с ними делать, можно будет использовать их и дальше, пока... пока не созреет нормальный план действий, а не вот эта вот ерунда.
[indent] — Выполнять! — гавкнул Айдан и Страж поскакал выполнять указания. Кусланд повернулся и посмотрел на Каронела хмуро. — Да помогут нам боги, парень. Поговорим мы потом.
[indent] Айдан спустился вниз по лестнице крепостной стены, заходя внутрь Пика Солдата — надо было собрать седельные сумки и хотя бы нормально одеться. А еще взять меч. Доспехи будут лишними, в остальном... Ох, Бездна. Письма и атрибуты Верховного Констебля, по ощущениям, обжигали сквозь напоясный мешок и одежду. Бездна, Аше. "Что же ты такого узнал?"

[indent] Демоны.
[indent] Впервые за долгое время у Кусланда подрагивали кончики пальцев и вдоль спины туда-сюда бегало стадо нервных мурашек, пока он одевался, мрачно смотря в одну точку. Щелчок — и застегиваются застежки на ботинках. Щелчок — на плечах закрепляется плащ. Кусланд надел шарф, потому что ветер в лицо — не самое приятное ощущение, которое испытываешь в полетах на грифоне, а уж учитывая то, что им придется пересекать море... Подумав, он надел на голову шлем, быстро собрал седельные сумки, закинул их на плечо, на второе — меч, и, еще раз осмотрев комнату с легким сомнением, вышел и направился к вейрам.
[indent] Надас был тут же, скакал вокруг Ренан и полностью игнорируя грифона Каронела, нервно прядая длинными ушами, отчего кисточки на их кончиках болтались туда-сюда. Когда-то это бы позабавило, но сейчас не было никакого настроения на веселье. Цыкнув, Айдан отвлек грифона от самки и принялся его собирать. Привычными и отточенными движениями закрепил седло, несколько раз проверил застежку, надел уздечку и пристегнул седельные сумки, после чего закрепил меч и обернулся, посмотрев на ворвавшуюся вихрем на часть крепостной стены, которая была теперь отведена под грифона, Раннвейг. По взгляду Командора сразу стало понятно, что он, мягко говоря, не в духе.
[indent] — В седло, Раннвейг, — сухо скомандовал Айдан и забрал у нее меч, крепя с другого бока и его. Постоял несколько секунд, мрачно смотря в затухающий горизонт. Лететь в ночь, еще и над морем... замечательно. Но выбора не было ровно никакого.
[indent] Атрибуты Констебля продолжали жечь пояс. Бездна.
[indent] Кусланд поморщился, потом одним движением вскочил на грифонью спину. Надас тряхнул головой, царапнул когтями по камню.
[indent] — Выспись, бери Стражей и лети к нам, парень, — бросил он Каронелу и, повернув голову, обратился уже к Ранве, — а ты держись. Вверх, Надас.
[indent] Грифон щелкнул клювом, потом прыжком выскочил на зубцы стены и, расправив крылья, сначала прыгнул вниз и уже потом начал набирать высоту. Воздух под крыльями упруго пружинил, холодные и хлесткие потоки тут же бросились в лицо. Айдан натянул на нижнюю часть лица шарф, оставляя только узкую полоску для глаз, прищурился — ничего приятного. Он завернул грифона на север, надеясь, что придется не кружить над Виммаркскими горами часами, чтобы найти цель. Правда, стадо годовалых грифонов вряд ли были так уж незаметны с воздуха. Соскучившийся по полетам грифон стремительно набирал скорость, и Кусланду приходилось его придерживать — если Надас успеет устать, то полет над Недремлющим морем может стать для них всех последним. Командор не позволял ему торопиться, и грифон пару раз оборачивался, как будто спрашивая, почему.
[indent] Потом, видимо, понял. Стоило залететь чуть дальше от прибережной линии, как ветер стал сильнее и пару раз швырнул грифона в разные стороны. Надас, заклекотав, выровнялся, вытянул шею и заработал крыльями активнее, а Кусланд только сильнее пригнулся к грифоньей шее — задувало тут, конечно, очень мощно. Стоило ветру снова повести их вправо или влево, Айдан запускал одну из рук назад, словно стараясь придержать дочь, хоть и понимал, что она и так крепко за него держится.
[indent] Снизиться и нырнуть под облака Айдан грифону дал только тогда, когда внизу замаячили снежные верхушки Виммаркских гор, темные и отдающие синевой. Надас снижался, и Кусланд не пресекал это, чувствуя, как грифон устал за семичасовой перелет. До рассвета оставалось еще два-три часа, и сейчас, впотьмах, искать нужное было, конечно, сложнее, но так оно и лучше — по крайней мере, шанс, что их увидят, был меньше. В какой-то момент, когда Командор тщетно пытался что-то рассмотреть, грифон встрепенулся, дернул ушами и резко ушел вниз и в сторону. Мужчина практически отпустил повод, решив, что грифон просто так не сорвался бы в другую сторону. Надас опустился, клекоча и фыркая, ухватился за горный отрог когтями и повис, высматривая что-то внизу. И тогда Айдан их увидел: демоново целое стадо молодых грифонов.
[indent] — Вниз, — скомандовал он своему крылатому напарнику.
[indent] Надас оттолкнулся лапами от горы и, сделав крутой вираж, резко ушел вниз, сложил крылья, раскрыв их только перед самым приземлением, опустился и проскакал еще несколько метров по земле, складывая крылья и гася инерцию, останавливаясь в нескольких шагах от взрослого грифона, возле которого была знакомая эльфийка.
[indent] Айдан выдохнул, после чего стянул сначала с лица шарф, потом — шлем с головы, похлопал Ранве по ноге, мол, прилетели, и повернул голову.
[indent] — Валья, — кивнул он эльфийке, соскочив с грифона и обводя взглядом весь этот табун. — Бездна, могли бы предупредить.

Перелёт был сложным. Он и в штатном-то формате не мог считаться лёгким, если накладывался вариант спешки, а уж сейчас это вообще могло считаться беспрецедентным случаем. По крайней мере, даже в источниках ничего такого не попадалось. Да и не было у тех авторов из источников четырёхсотлетнего перерыва в грифоноводстве. При учёте всех обстоятельств Валье следовало готовиться к очередному званию Героя: первый раз, когда при её участии была вытащена первая за века кладка, второй раз именно сейчас, когда при её руководстве совершается такой крупный и сложный перелёт. Если бы не совершалось сейчас преступление против Вейсхаупта, то можно было бы говорить о втором геройском признании. Но, к сожалению, сейчас она собственноручно подписала себе смертный приговор. И прекрасно это понимала. Впрочем, ни о чём не жалела.
Молодые грифоны, уже вставшие на крыло, ещё не были достаточно взрослыми, и потому постоянно ломали строй, отвлекались и требовали её постоянного внимания. И потому она всё время с ними разговаривала, привлекала их внимание, подавала звуковой сигнал. Ещё сложнее было с Эйрет, грифоницей, которая совсем недавно потеряла всадника, и даже не успела ещё толком это осознать. И если бы Валья не поверила безоговорочно и окончательно в то, что грифоны, оставшиеся в Вейсхаупте обречены на гибель — она не стала бы истязать белоснежную самку, а позволила бы ей тосковать до поры. Но если уводить, то уводить всех, кого сможешь.
Валья знала каждого грифона здесь, знала их особенности и то, на что они способны. Знала, как быть с ними и как сделать полёт успешным. Успешным, но не лёгким.
И эти сутки полёта вычерпали до дна силы. Силы, которые требовались на регулярный повтор сигнала, на разговор с Эйр, чтоб она не повернула назад, возвращаясь в привычный Вейсхаупт, где её ждала незавидная участь. Именно поэтому после короткого разговора с Каронелом Валья перебралась на спину вовсе не Кривохвосту, чем вызвала его ревнивое недоумение и возмущённый клёкот. Рив и так никуда не денется, а вот Эйрет может. И пришлось пестовать её больше, чем прочих взрослых. Она была самой рискованной, ей нужно было больше внимания. Впрочем, оно требовалось и остальным. Перекличка по именам, чтоб обозначиться в пространстве, чтобы они обратили на неё внимание, не забыли и не растерялись больше прочего — это занимало некоторое время. Спать было некогда. Некогда было думать. Некогда было даже испытывать эмоции: маленькая эльфийка превратилась только в функцию, которую она выполняла. Разум будто бы угас. Остались рефлексы, знания, навыки. Забота о грифонах была прописана в подкорку, поэтому ничего не сбоило, а вот общаться нормально с двуногими не вышло бы. И хорошо, что особого общения не было.
Валья и Каронел часто летали вместе, в том числе и тренировались. Поэтому общение знаками у них было налажено не хуже, чем речь словами. Они понимали друг друга даже с полувзгляда бывало, не то, что отработанными жестами. Так и выстроила полёт — короткие жесты, выбор направления, время свернуть и так далее. Если бы эльфийка не жила все эти годы в состоянии готовности к чему-то подобному, то ей бы было слишком сложно и, вероятно, невозможно. А так у неё в кожаных кармашках был минимальный запас необходимого, включая, стимулирующее зелье, которым она воспользовалась без сомнений.
Конечно, её расстроило, когда семь грифонов развернулись и полетели обратно. И пусть она была готова к этому, но это не успокаивало. Да, у них были всадники. Но если грифонов пустят в расход, то она видела их в последний раз сейчас. Они честно последовали за ней, но связь с всадником была крепче и приоритетнее. Это было хорошо, но и печально тоже. Она смотрела им в след, смаргивая слёзы и молилась всем богам, чтоб их берегли. Может, это был шанс. Грифонов осталось мало, может быть, их будут ценить как ресурс и не станут разбазаривать и подвергать опасностям. Это всё, на что она могла надеяться.
А ещё могла посвятить всю себя оставшимся грифонам, как бы ни рвало душу в клочья понимание того, что она только что потеряла больше половины своей первой находки. И эта боль скрутила сердце похлеще физической, хорошо, что в тот момент Валья была на спине грифона и прижалась к нему. Хотелось кричать, но она не стала. Они всё равно не вернулись бы. Они выиграли им время. И это было немало. Она не могла ждать от них большего.
А дальше уже другие дела, заботы и проблемы. Второй выводок остался весь. А это более пятидесяти особей. И нужно было понимать, что так просто с ними не получится. Четверо полностью взрослых грифонов задавали тон и заставляли соблюдать порядок. Валья постоянно бдила, и подавать сигнал нужно было чаще, чем до этого.
А когда нашлось место, где было решено ждать подмоги, Страж распределила всех так, чтоб уменьшившееся количество взрослых грифонов могло действовать наиболее эффективно, но прямо скажем, действовать мог только Рив. Эйр оставалась на земле и под постоянным присмотром. Валья рискнула отпускать на охоту только Кривохвоста. Каронел пытался достучаться до Вальи, уговаривая её отдохнуть, но она уже потеряла слишком много, и не рискнула оставить птенцов без внимания. И хорошо. Если бы она пыталась себя заставить отдыхать, время тянулось бы бесконечно. А так, бродя от грифона к грифону, поглаживая, общаясь, даже повторяя время от времени простейшие команды — она занимала себя и своё внимание. Ей не хотелось мучиться ожиданием или истязать себя попытками заснуть. Уставшие грифоны жадно набрасывались на еду, устраивая свары, которые ей приходилось разнимать и временами довольно жестоко. Но так у неё было занятие. Рив устал примерно так же, как и она, но теперь они ждали, а не летели. И могли себе позволить охоту.
Не раз, не два и даже не десять Валья с благодарностью вспоминала визит к Кусланду и то, как Надас, поднаторевший к тому времени в свободной охоте, научил этому её грифона. Сейчас это очень пригодилось. Она могла быть за него спокойна.
Так и ходила кругами меж отдыхающих грифонов, которые с радостью принимали еду и её внимание, стараясь не думать, не вспоминать и радуясь тому, что усталость отключила все мысли и эмоции.
Вторые сутки пролетели практически незаметно. Заботы о стае и подробные записи событий в дневник скрасили одиночество больше, чем можно было рассчитывать. На самом деле она всё время была занята, и потому показалось, что всё прошло очень быстро. Адреналин и собранность были на руку. Когда прилетел Кусланд, Валья ещё не начала тревожиться, но понимала, что времени в обрез. Вряд ли воин мог бы что-то против мага, и если Первый Страж всё-таки нагонит их, то мало не покажется. Пока что было относительно трудно, но не фатально. И за Каронела она не боялась: он летел вперёд, а опасность гналась сзади. Он был в безопасности. Это бы радовало, если бы оставались эмоции. Пока что это просто успокаивало, что уже было немало в текущих обстоятельствах.
— Кусланд... — она коротко вздохнула, скрывать уже было нечего, — я не могла предупредить. Констебль хотел спасти только меня, и он не знал, что я не отдам их. Никто не знал. Он сказал, что я не могу их спасти. Мне пришлось принимать решение очень быстро.
И это было страшно. Ужасный момент, когда тебе говорят: "уходи сам, тут ты никого не спасёшь". И она была рада тому, что могла с этим поспорить не только на словах, но и в действии. Она была бы рада, если бы могла радоваться вообще. Сейчас она не боялась, уже нет. Вот тогда — в тот момент — страх ледяными пальцами вгрызся в сердце. А теперь она просто действовала согласно своему же плану. И была спокойна. Она подготовилась настолько хорошо, насколько могла. В этот раз она даже потери запланировала. Неизбежные. Болезненные. Убийственные. Но предотвратить их она не могла. Но могла принять их. Да, с первого раза она сделала все надлежащие выводы, и планировать стала лучше. Грамотнее. Да и сама стала сильнее.
— У нас всё в порядке, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах. В целом, даже можем лететь, но, наверное, вам нужно передохнуть, — цепкий взгляд и понимание ситуации говорили о том, что подмога спешила. Им нужна была короткая передышка, а она успеет подготовить стаю к дальнейшему пути.
Кстати. Кусланд был не один, Валья только сейчас увидела, что с ним прилетел...а юная девушка. В другое время эльфийка удивилась бы, но сегодня был такой день, когда она не стала акцентировать на этом внимание. Только кивнула приветственно и отошла поближе к Кривохвосту, позволив себе уделить ему чуть больше внимания, чем до этого. Чему он порадовался, ткнувшись лбом в плечо, и чуть не свалив с ног. Он и раньше-то мог уронить её с лёгкостью, а сегодня, когда оба были уставшими, это оказалось даже проще, но Страж отступила на несколько шагов, сохраняя равновесие.
— Они не очень голодные, мы их кормили всё это время, на дневной перелёт хватит.
Она нервничала. Она всё время ожидала удара в спину. Погоня могла быть успешной. И она хотела от неё уйти. В то, что погони не будет — она не верила. Надо лететь.

Сказать, что она была в шоке — означало бы упустить из виду сотни слов и эмоций, отразившихся ярчайшей краской на лице бледной авварской девчонки. Нет, ранее ей определённо приходилось видеть, как отец надрывается и орёт, что есть мочи. Но если со стражами под его юрисдикцией было всё понятно и, зачастую, сам командор мог забыть о причинах своего командного крика, то сейчас он был невероятно зол и Раннвейг буквально ощущала, как её придавливает к земле этим самым громогласным басом. А ведь она стоит в противоположной от Вальи стороне. Будь авварка мабари, то непременно бы сложила уши и опустила виновато голову, вжимаясь в землю, боясь поднять взгляд зелёных очей на взбесившегося отца. Однако, она достаточно стойко перенесла этот крик и даже не возражала, когда отец приказным тоном направил её пересчитывать грифонов. Ранве понимала, что лезть под руку не стоит, тем более, пытаться успокоить — так и самой можно лишиться жизни. Драки между ними случались, но сейчас точно не то место и не то время, а жить ей всё же...хотелось.
Уйдя пересчитывать грифонов, девушка невольно поймала себя на мысли, что в какой-то степени разделяет мнение отца. Невооружённым глазом она видит, что грифонье стадо — огромно. Если отец прав и тут действительно пятьдесят три годовалых особи, не считая взрослых грифонов, то это повод хвататься за голову и просить Хозяйку Небес о помощи. Демонова падаль! Эту всю ораву нужно перевести в Ферелден, а там...Где они найдут им пищу? Что они будут делать? Как содержать? Раннвейг прекрасно знала, что ни в одной из крепостей стражей сейчас нет достаточного количества вейр, чтобы разместить пока ещё мелких птенцов. Хорошо, допустим, есть пастбища, которые, в теории, можно временно оборудовать под своеобразный детский садик. Но ещё каких-то полгода и они станут здоровенными пернатыми детинами, дерущимися за свою территорию. А еда...Чтобы прокормить одного Надаса, Ранве иной раз приходилось подолгу охотиться в лесах Ферелдена вместе с Ромулом, чтобы достать тушу среднего по размеру животного для этой куриной морды. А какой уход? Валья одна не справится. А готовы ли другие стражи посвятить себя уходу за ещё более ценными представителями тедасской фауны? Псари едва справлялись с огромным количеством мабари, которые служили стражам верой и правдой; псы помогали в охоте и защищали границы наравне с остальными членами ордена. Стражей всё ещё недостаточно. Смогут ли...Справятся ли? Вереница важных размышлений посещала её разум, заставляя хмуриться и всячески изображать на лице активный мыслительный процесс. Раннвейг всей душой желала помочь отцу в этом деле, но что она может? Ей казалось, что многое. И она точно найдёт решение или хотя бы умную мысль, которой поделится с отцом после пересчёта птенцов.
Девушка гуляла между нестройных рядов годовалых грифонов, осторожно ступая между ними, чтобы никого не задеть. Грифоны с интересом и опасной поглядывали на нового человека, но девушку это нисколько не смущало. Напротив, она была предельно аккуратна, много улыбалась и даже весело подкурлыкивала парочке милых грифончиков, которые и ей в ответ издавали смешные звуки. От взрослых особей девушка благоразумно держалась подальше, зная, какая реакция может последовать. Уж на Надасе она основательно поднаторела в общении с этими гордыми животными. Взрослые грифоны пару раз поклацали в её сторону, но позже перестали, когда поняли, что сребровласая человеческая девка им не угроза. Одна даже попыталась преградить ей путь к спящему молодняку. Ранве остановилась. Внимательно посмотрела на белую грифоницу, оставаясь на почтительном от неё расстоянии и поклонилась. Со стороны это выглядело очень рискованно и глупо, но она не смогла на тот момент придумать ничего лучше. Для полноты картины, девушка осторожно и неспеша подняла раскрытые ладони на уровень своей головы и медленно повернулась вокруг себя, чтобы грифон мог её полностью рассмотреть. К общему удивлению, это даже сработало. Грифоница с каким-то грустным интересом её осмотрела и отошла в сторону, чтобы приложиться к земле и почти немигающим взглядом начать следить за каждым дальнейшим действием незнакомки.
Раннвейг прошла к спящим грифонам к другой конец табуна и насчитала там ещё пятнадцать погодок. В общей сложности ей понадобилось при такой темноте около получаса, чтобы пересчитать всех и удостовериться, что никого не забыла и учла всех. Как и сказал отец, пятьдесят три годовалых грифона, не считая двух взрослых особей и Надаса. Удостоверившись, что пернатые в безопасности и размеренно посапывают, авварка вернулась к отцу и его грифону, примостившись к пернатому под бок.
— Пятьдесят три годовалых грифона и двое из первого поколения, не считая Надаса, — спокойно ответила девушка, а потом посмотрела на отца, — Пап, мы справимся. Обязательно. Я помогу. Если тебе будет спокойнее от этого, то я с радостью помогу Валье в их воспитании, коль позволишь. Знаю, что это большая ответственность. Но я чувствую, что не могу остаться в стороне.
Искреннее желание быть нужной буквально терзало её душу изнутри. Ранее ей казалось, что среди стражей она лишняя. Они никогда не смогут воспринимать её как своего боевого товарища, видя только обузу. Видя в ней только дочь своего командора. Но ей хотелось большего. Ей хотелось признания. И ей хотелось геройств. Возможно, сделай она что-то столь же особенное, как и её отец, на неё стали бы смотреть иначе. Ей так надоело быть белой вороной, на которую все смотрят как на прокажённую. Только рядом с животными она чувствовала какой-то комфорт. Рагна и Рагнар скрашивали её ферелденские будни, позволяя хоть на какое-то время отвлечься и побыть ещё немного ребёнком. Однако в последнее время детские мечты испаряются, сменяются более взрослым взглядом и отношением. Она должна показать чего стоит.
— Пап, — одёрнула командора авварка, — у меня есть мысль, только не кричи и не говори, что это не моё дело и что ты сам всё решишь, — предупредила его дочь, — у нас авваров часто случались непредвиденные обстоятельства, которые требовали серьёзного решения. Однажды клан моего прапрадеда был вынужден устроить в своём оплоте лошадиный табун. Как понимаешь, в горах — это сложновато. Но он нашёл решение; чтобы лошади могли питаться, он спустился ниже Морозных гор, почти к низине и в месте, где был чернозём, вспахал землю и посадил там траву и пшено. За табуном приставил надсмотрщиков, а спустя время, его клан стал известен своими смертоносными всадниками, спускающимися с гор в ферелденскую низину, чтобы наводить ужас, — рассказала девушка старинное предание о своём предке, — в Амарантайне обширная земля. Люди принимают нас лучше, чем в любом другом месте, так почему бы не попросить их о помощи? Выделить землю-пастбище, разбить временное пристанище для молодняка, пока строятся основные вейры. А с охотой...Не помню, чтобы в твоём эрлинге было много охотников. Ограничь участок леса, а с охотников эрлинга проси ежедневную дань в виде дополнительной туши кабана или оленины. Думаю, что это поможет продержаться какое-то время. А там решишь, что делать...
Раннвейг сделала предложение. Рассказала то, что пришло ей в голову и надеялась, что не получит за это по голове и не услышит в ответ гневное «Не лезь не в своё дело». Хотя бы потому, что теперь она в этом деле погрязла по самые уши.

Отредактировано Rannveig (2019-05-26 16:54:23)

[indent] — Не догонят.
[indent] Потеря стада грифонов для Ивара было ударом даже не ниже пояса, а... Кусланд затруднялся ответить, каким образом описать поточнее, что это было. Но были и проблемы. Потеря такого количества грифонов означала полную панику среди Стражей. Фон Триттену придется приложить массу усилий, чтобы удержать Вейсхаупт в узде. И он будет действовать тоньше, чтобы вернуть то, что, как ему кажется, принадлежит ему. Честно говоря, у Айдана табун жутких мурашек бежал вдоль позвоночника, когда он думал о том, насколько далеко мог зайти Первый Страж. Тоньше. И жестоко. Так жестоко, что Кусланду и не снилось никогда в жизни. Он в теории знает, куда направились беглецы, но не знает ни маршрута, ни то, как это все происходило. Двигаться в темноте и на ощупь — это не их методы. Не Ивара фон Триттена и не Айдана Кусланда. Он подготовится и ударит прицельно. Осталось только сделать все возможное, чтобы смягчить этот удар и не растерять после него все зубы.
[indent] Это будет иначе. И Кусланд опасался этого "иначе" больше, чем в свое время — архидемона.
[indent] Взгляд Айдана снова стал тяжелым и грозовым. Он шагнул вперед, вплотную подходя к эльфийке и хмуря светлые брови. Еще раз вдохнул и медленно выдохнул.
[indent] — Командор Кусланд, — он больше не орал. Говорил громко, чеканя слова, с ощутимой злостью, но не повышая голоса. — Когда мы будем на территории Ферелдена, я могу быть для тебя Кусландом, Айданом, любимым дядюшкой, архидемоном, галлой и самим Создателем, а пока, здесь и сейчас — Командор Кусланд. Ваш дом — за морем, в Ферелдене, и ты, Валья, мне сейчас дороже любого грифона. Ты не в себе, и я не могу тебе доверять любые полеты. Поэтому если она улетит — пусть летит. Ты остаешься здесь, на твердой земле гор Виммарка. Мне наплевать, на стабилизаторах ты, обкурилась эльфийского корня, ударилась головой, тебя клюнул Кривохвост, Каронел или коснулась сама Бездна. Я сказал лечь и спать. Не можешь спать — будь добра, сделай вид, что ты спишь и не заставляй меня давать тебе по голове — поговаривают, у меня очень тяжелая рука.
[indent] Айдан дернул плечом и отошел на шаг, после чего посмотрел на подошедшую Раннвейг. То, что она говорила, пожалуй, не было лишено смысла, но не в данной ситуации. Кусланд, продолжая хмуриться, качнул головой.
[indent] — Слишком заметно. Это не табун лошадей, всем привычных. С тем же успехом можно было выпустить по улицам Амарантайна бегать единорогов. Я не хочу даже пытаться объяснить Аноре и баннам, что на территории эрлинга делают грифоны. И я не махать перед Первым Стражем такой красной тряпкой. Он и так этого не простит, — тише ответил он. — Пока — в Пик. Он в горах, и там достаточно дичи и площадок, где можно их держать, только вот очень короткое время. Я придумаю что-нибудь. Здесь нужна крепость больше. Горная территория. Желательно весь комплекс в горах, где можно обустроить вейры. Бездна...
[indent] Кусланд потер переносицу пальцами. Голова раскалывалась.
[indent] — Расседлай Надаса, пусть он охотится и носит мелочи добычу. И, Ранве, — он повернул голову и посмотрел на дочь в упор, опустив голос так, чтобы его слышала только она. — Смотри за ней в два глаза.
  [indent] Айдану казалось, что от всего этого у него просто разорвется голова. Нужно было что-то придумать, только вот что? Почему все, демоны его дери, происходит настолько не вовремя? Кусланд тяжело вздохнул и сел на один из камней, потер лицо рукой, после чего посмотрел на поясной мешок. Развязав тесемки, Айдан достал медальон, покрутил его в пальцах. Аше... спасибо, конечно, за такой подарочек, о котором никто не просил. Он достал одно из писем, вскрыл печать ножом, не повредив ее, увидел, что это перевод Каронела в Ферелден. Валья была для него неожиданностью. Как и грифоны.
[indent] Второе письмо Кусланд достал, но все еще не мог его открыть. Он примерно понимал, что там написано, только вот никак не мог решиться его вскрыть и вчитаться в аккуратный мелкий почерк Верховного Констебля Серых, который принял самоубийственное решение.

Опять мимо. Кусланд катастрофически бил мимо, не понимая Валью. Да и не мог он понять. Такую Валью не видел никто и никогда, она и сама надеялась, что ей не придётся становиться такой. Что вся её паранойя, вся подготовка на самом деле лишь перестраховка и это никогда не понадобится. А так — да, она понимала, что отныне она весьма сомнительная личность, от которой стоит держаться подальше. Ввиду того, что вряд ли ей простят её поступок. Но она, опять же, ни о чём не жалела. Тогда, в пещере, она поклялась спасти грифонов. Любой ценой вернуть их в Тедас. И с тех пор ничто не имело значения, и иметь не могло. Ни разговоры, ни увещевания, ни ругань... ни приказы. До поры, до времени. Валья была не очень хорошим Стражем. Кусланд был прав. Её зацикленность на грифонах имела место быть.
— Как прикажете, Командор Кусланд, — ровно отрапортовала она, — в Ферелдене вы будете для меня любимым Айданом.
Дурацкая идея попытаться уложить неподвижно того, кто физически не может спать. Она просто не сможет. Впрочем, кого это когда останавливало? Лечь так лечь, какая, собственно, разница? Валья уже записала всё, что могла. Но свои планы про грифонов, оценку ситуации, попытки понять и разобраться — она никогда это не доверяла бумаге. Эта работа происходила только в уме. И ей ничто не мешало сейчас этим заняться. В конце концов, ей ведь нужен был соратник? Вот настал момент ему делегировать что-то. Он сам решил, что именно. Она ведь не будет спать, и если что-то случится — окажется на ногах в ту же секунду.
— Рив! Сюда! — два грифона лучше одного.
И нет, она не отдаст Эйр. Она той ночью уже потеряла десятерых. Увеличивать это число Валья точно не собиралась. Ни одного больше не потеряет, не отдаст и не оставит. С этой жертвой она не могла сделать ничего. Но большего не допустит. Нет.
Кривохвост подошёл поближе и, не смотря на некоторое обоюдное недовольство, улёгся рядом с белоснежной грифоницей, ревниво поглядывая, как эльфийка устраивается под её крылом. А потом накрыл открытым своим их обеих — как обнял. Это под его крылом девушка спала все эти годы. И он считал, что только под его крылом она может спать. Раз уж нужно терпеть ещё кого-то, то придётся потерпеть. Чего не сделаешь, ради своего всадника? Он же укрыл их крылом, значит, формально, всадница спит под его крылом! И пусть кто поспорит.
Валья вздохнула и закрыла глаза, прокручивая в голове все детали ситуации, пытаясь понять непонятое, найти незамеченное, спланировать будущее. Кусланд сильно ошибался, что "она ему дороже любого грифона". Он просто не знал, что все её наработки по грифоноводству лежат в её внутреннем кармане. И если она отдаст дневник, то ценность в ней самой, как в боевой или рабочей единице сильно упадёт. Страж никогда не держала настолько важные знания в своей голове и только голове. Как раз это она записывала, чтоб если её убьют или она погибнет, наработки не пропали. По идее, она не нужна была ему, просто он не знал про это. Говорить ему об этом сейчас было глупой затеей. Не услышит. Но она-то знала. Как только она отдаст дневник Каронелу (а она отдаст) — она уже не будет нужна. Её ценность закончилась в ту ночь, когда она увела грифонов. В остальном, она это знала, она не нужна.
А ещё знала, что в Вейсхаупте осталась единственная подруга. И то, что за ней придут — даже не вопрос времени. Это просто не вопрос. Она ничего не знает, но это не повод думать, что она в безопасности. В бессильной злобе люди часто делают страшные вещи. И да, это был тот самый момент, когда Валья готова была к бунту, прыгнуть на грифона и вернуться обратно. Даже зная, что её там казнят на месте. Если принятие наказания виновным спасёт жизнь невиновному — это повод лететь обратно. Если бы грифоны были в безопасности, она бы уже летела в Вейсхаупт. Но пока что они не были в безопасности. Страж не хотела об этом думать. Думать о том, что верная и честная храмовница, стремившаяся защищать магов — редчайший случай! — будет убита просто в отместку ей, Валье, сделавшей свой выбор — было болезненно и убийственно. Каронел не знал и не думал так. А она думала и знала. Сделанный выбор убил её, разобрал и уничтожил. По её вине погибнут невинные. Этого не отменить и не исправить. Сейчас она знала, что её лучшая подруга и её конь пойдут в расход, станут жертвами чужого гнева. Если Констебль не ошибся, то будет так. И если бы она усомнилась в его выводах, она бы никуда не полетела. Значит, всё так и будет. Может, Валье когда-нибудь швырнут под ноги голову лучшей и единственной подруги. Нет. Сестры.
Кажется, она никогда в жизни уже не сможет спать. Только падать в изнеможении, отключаясь ненадолго.
И она ведь не планировала, что дальше. Она бежала оттуда. Цель была убежать и увести. А не прийти и делать что-то другое. Она действительно не знала, что будет делать дальше, так как не понимала, куда они придут, что она будет иметь. И будет ли иметь хоть что-то.
И что, ей сейчас предлагалось отдохнуть, несколько часов размышляя о том, что сейчас делают с Реймас? Может, коня просто убьют. Но Реймас вряд ли так быстро отделается. Пострадает ли вечный оппонент Вальи по грифоньим вопросам? Все знают, что у них были самые яростные споры, самые эмоциональные скандалы о грифонах. Спросят ли с него на тему "как это возможно вообще?!". Поверят ли? И чего будет ему стоить её поступок? И сколько ещё тех, кто с ней как-то общался будут допрошены и наказаны? И что будет с теми восемью грифонами, которые остались и вернулись? Эти размышления мучили её. Она не могла отдохнуть ни физически, ни морально.
— А мне и не удалось, — равнодушно ответила она на вопрос девочки, даже не удивившись, что она, оказывается, тоже Кусланд, — это было очень даже заметно, поверь. Вейсхаупт об этом узнал в тот же миг.
Как вообще можно незаметно увести такую стаю? Да никак. Даже пытаться не стоило. И просто повезло, что вышло так, как вышло. Огромное везение. Она на него не рассчитывала, но была рада, что оно случилось. Вот только долго ли продлится такое везение?

По ответам эльфийки Раннвейг понимала, что та не настроена на душещипательные разговоры, во всяком случае, не в этот вечер. Понять её было трудно, но не невозможно. Авварка не умела насильно поддерживать разговор, а потому замолчала на какое-то время, заставляя тишину буквально звенеть в ушах. Прохладный воздух гулял в Виммарских горах, заставляя иногда ёжится от холода, хотя тут было гораздо теплее, чем в родных Морозных горах её клана. Раннвейг упёрлась локтём в правое колено, поддерживая свой подбородок ладонью. Она неотрывно наблюдала за Вальей и двумя грифонами, которые были с ней рядом. До сегодняшнего дня, девушка видела только Надаса и ей казалось, что в расцветке они примерно все одинаковы, но вот, перед ней другие грифоны: двое взрослых и целый табун молодняка. И все они разных расцветок. И у каждого свой непростой характер.
Ей о многом хотелось спросить Валью, но Ранве осознавала, что любые вопросы будут неуместны. А что делать дальше — она понятия не имела. Молчание затянулось. И тянулось достаточно, чтобы саму авварку гнетущая тишина начала раздражать. Уж лучше пойти и ещё раз пересчитать молодняк. На худой конец, можно свистнуть Надаса и попросить у отца разрешения сделать небольшой круг в небе. Хотя и так понятно, что он откажет, но попытаться можно. Всё, что угодно, лишь бы не сидеть на месте, пытаясь разговорить грифонью мамочку.
— Ладно. Не буду донимать тебя. Я только хотела сказать, что ты — молодец. Для грифонов ты сделала очень многое. И мне сложно представить, кто бы смог повторить твой подвиг.
А потом она услышала отчаянный крик отца и увидела как встрепенулись спящие грифоны. Девушка вмиг подобралась и оказалась на ногах, оборачиваясь к источнику звука. И какого было удивление Ранве, когда она стала свидетелем избиения и кромсания бедного деревца её отцом. Что же такого вычитал командор в письме, чтобы прийти в крайнюю степень отчания и безудержного бешенства?
— Сумасшедшая семейка... — Прокомментировала саркастично авварка, поглядывая на отцовское драматическое представление, — успокой грифонов, а я, пожалуй, попытаюсь привести его в чувства.
Девушка больше не обращала внимания на Валью с её грифонами, пускай побудет полезной ещё немного и успокоит свой летающий зверинец. Если командор сейчас вконец падёт в пучину отчаяния, то Бездна будет всем казаться раем на земле.
Девчонка подошла к отцу и присела на корточки.
— И что наша принцесса психует?
Авварка вскинула правую бровь, пытаясь понять, что привело её вспыльчивого отца в такое состояние. Читать чужие письма она не собиралась, как и подробно расспрашивать о причине такого поведения. Захочет, расскажет. Но сначала пусть возьмёт себя в руки. Она вытащила из сумки флягу, в которой были намешаны эльфийский корень с лавандовой настойкой. Вещь специфическая, но прекрасно снимающая стрессы и панику.
— На, выпей, и не смей отбрыкиваться. Ты мне тут паникёром не нужен. Возьми себя в руки! Вон, взгляни, напугал всех до усрачки. Теперь успокаивать зверинец надо, — она предприняла попытку  привести этого сильного мужчину в чувства, — пап, ну ты что. Прекращай. Сам же говоришь — какое бы дерьмо ни произошло, мы с ним справимся!
И не обращая больше ни на что внимания, дочь командора всё же насильно вливает в отца авварскую настойку, потому что в противном случае, прошло бы ещё как минимум часа три, прежде, чем он сделал бы это сам. Уж она то знала это как никто другой. Оба упрямые и своевольные. Удостоверившись, что с отцом будет всё хорошо, она буквально всучает ему в руки остаток фляги, грозно смотрит с посылом «не допьёшь — заставлю» и уходит в сторону табуна, чтобы помочь Валье успокоить перепуганных годовалых грифончиков. Мелочь что-то пищит, со страхом озирается, кто-то что-то шипит. В общем — вот она райская гавань Бездны.
— Как их утихомирить? Такой грохот, что скоро снега сойдут с горных пиков!
Недовольно бурчит Раннвейг, не обращая внимания ни на что. Разве что на внезапный прилёт Надаса, держащего в своих когтях тушу какого-то животного. Видимо он услышал писк своих сородичей и прервал охоту.
— Всё хорошо, мы в порядке. Твой всадник чудит, потрись клювом о его моську, а лучше лизни, может ему полегчает!
И стрельнула зелёными глазами на своего папочку.

Отредактировано Rannveig (2019-05-26 23:24:17)