[indent] Море пугало красотой и бескрайностью. Если и есть в мире что-то так напоминающее о вечности, в которой каждый лишь ничего не значащая песчинка, то это море. Солнечные блики на лазурной глади, волны разбивающиеся о корму, капли солёной воды на коже — восхищали. Свежий ветер, полный аромата свободы, надувал паруса, и корабль, на котором плыла Эллана, скрывавшая не только свою личность, расовую принадлежность, но и пол, стремительно нёсся вслед за целью, которую ей назвали. Элла уже привыкла к качке, но никак не могла совладать с чувством неизбежности судьбы или рока. Если богам будет угодно, на море поднимется такой сильный шторм, что смоет судно с лица земли так же легко, как кошка слизывает с лапы прилипшую грязь. Поэтому эльфийка вновь и вновь чувствовала свою беззащитность перед лицом стихии и это чувство оплетало её душу липкими путами страха. Она словно вновь стала той беззащитной девушкой, попавшей в логово бандитов, где каждый мог поступить с ней по своему разумению. От той грязи ей уже никогда не отмыться. Ни водой, ни кровью тех, кто поступил с ней подобным образом. Как бы ни старалась, каким бы мастерством не овладела, перед лицом стихии, она всё так же беззащитна, как перед бандитами, стёршими с лица земли клан Лавеллан.

[indent] В этот раз наставник отправил её как никогда далеко — в Орлей, где эльфы могли почувствовать себя полноценными членами общества, если закроют глаза и перестанут замечать взгляды людей вокруг. Права, дарованные сородичам были огромным шагом. Но веками сложившееся отношение одним указом не изменишь. Хотя, безусловно в Орлее эльфам теперь жилось лучше, чем в других землях Тедаса. По крайней мере они были свободными, ну или считали себя таковыми. Вот только Эллану терзали смутные сомнения. На долго ли дарована эта свобода, зову которой не устоял Адамас? Стоит ли попытка окунуться в неё жизни? Не мог же, служивший в гильдии эльф не знать какую цену заплатит за этот побег. Все знают — из гильдии никого не отпускают. Все знают — гильдия не прощает. И не прощается. И вот заслуженная кара, плывет за ним на всех парусах и задаётся единственным вопросом: почему она? Не обременённая годами опыта, всего лишь ученица, такая же эльфийка как и цель. Что это — очередная проверка? Сможет ли она убить сородича? Вспоминая бывших подруг, почти сестёр, раз за разом называвших бандитам её имя? Вполне. Нет в ней больше сочувствия к кому бы то ни было лишь на том основании, что этот кто-то имеет уши такой же формы.
Устоит ли перед соблазном затеряться в Орлее и стать свободной? Но что за свобода в ожидании того кто придет за тобой. Жить с ощущением того, что над твоей головой палач уже занёс свой меч? Жить в страхе? Все время оглядываясь? Нет, не о такой свободе мечтала Эллана. Да и не так уж и плохо ей теперь жилось. По крайней мере, если выбирать из того периода жизни, когда у нее не осталось никого кроме себя. Теперь, под крылом Переса, она, наконец-то, простилась с сырой темницей, обрела доверие, позволившее ей жить в отдельном маленьком домике. Ради чего бросать всё это? Чтобы не убивать? Но совесть за чужие смерти больше не мучит. Все заслуживают смерти.  Даже сама Эллана. Вопрос лишь в том когда и с каким лицом она за ней придет. Себя же Элла считала смертью милосердной. Молниеносной. В то время как в гильдии были убийцы, которым нравилось убивать и причинять боль своей жертве, Лавеллан стреляла быстро и проворно, не причиняя цели мучений.

[indent] Джейдер встретил убийцу холодным, пронизывающим ветром и мокрым снегом, падающим наземь и тут же превращающимся в противную хлюпающую слякоть. Он смешивался с грязью и нечистотами, становясь из белых тяжелых снежинок коричневой жижей, хлюпающей под ногами. Каким же олухом надо быть чтобы променять Антиву на вот это вот? Ради чего? Что привело в этот не гостеприимный город вора и взломщика? Догадки одна краше другой проносились в мыслях: от любовницы или надежных друзей, способных приютить и помочь сбить гильдию со следа, до попытки сбыть нечто ценное. Возможно, ей стоило убить Адамаса сразу как только она его выследила, но тогда бы эти вопросы так и остались без ответа. Смогла бы Элла жить с этим дальше? Безусловно. Но в её подневольной жизни не так уж и много осталось развлечений, чтобы лишать себя возможности удовлетворить любопытство.

[indent] В таверну, в которой у жертвы, по-видимому, была назначена встреча, Эллана вошла смешавшись с шумной компанией подвыпивших матросов и притаилась в неприметном углу, осматриваясь. Хотя хозяева и пытались следить за порядком в этом месте, они явно не успевали. Краска с деревянных столов кое где облупилась, в углах потолочных балок болталась паутина, а шумные компании, собиравшегося здесь сброда то и дело учиняли драки о чем говорила поломанная и кое-как сколоченная из подручных материалов мебель. Вот и у стула, на котором Эллана сидела одна ножка была короче другой. К слову о балках, наверное можно забраться на одну из них, чтобы быть ближе и подслушать разговор, но убийца не хотела так рисковать без особой надобности. Один случайный взгляд любого из посетителей и она будет раскрыта. Лучше уж неведение, чем так опростоволосится. К тому же, возможно, сама личность того, с кем разговаривала жертва, сможет прояснить ей что-то. Но как назло собеседник Адамаса сидел к ней спиной. Светлые волосы и телосложение подсказывали о том, что, по-видимому, это эльф. Вот только одежда была слишком хороша, для того кто еще недавно прозябал жизнь в эльфинажах. Состоятельный эльф? Такие бывают? Чей-то любовник? Дорогая игрушка? Или наёмник? Может быть просто человек-недорослик? Не слыша разговора, Эллана терялась в догадках.

[indent] — Ну же, обернись. Дай посмотреть на тебя. — одними губами прошептала девушка, словно собеседник Адамаса мог услышать просьбу и захотеть её выполнить, что, конечно, было мало вероятно. Но то ли удача сегодня была на стороне убийцы, то ли случай, но девушка-разносчица, маневрируя между снующими туда-сюда посетителями, стараясь не пролить из кружек эль, случайно задела под локоть матроса, игравшего с товарищами в кости и он, сделав не удачный бросок, возмущенно вскочил на ноги, требуя дать ему перебросить и в свою очередь случайно пнул в спину незнакомца, которым так заинтересовалась Эллана. «Ну давай же, оборачивайся.» — подумала она, слегка отклоняясь в сторону, чтобы горланящие друг на друга игроки не мешали обзору.

[indent] Что произойдёт с человеком, эльфом, гномом или даже кунари, если он будет продолжительное время качаться на стуле у которого одна нога короче другой? А если он достаточно отклониться в сторону, чтобы разглядеть с кем разговаривает заинтересовавший его субъект? Конечно, стул не выдержит подобных издевательств и скинет с себя седока, словно норовистая лошадь. Это и произошло с Элланой и теперь, она возлежала на полу, разглядывая потолок и размышляя о судьбе своего нерадивого плана, составленного на поводу у любопытства. К слову, разглядеть с кем встречается жертва ей так и не удалось. Зато удалось наделать шума, опозориться, ударить локоть и вот честное слово юная убийца и не знала, что хуже.

[indent] Хотя нет, хуже определенно было другое. Она не могла утверждать, что совсем ничего не разглядела. Скорее наоборот. Увидела то, чего совсем не ожидала и теперь валяется на полу не в силах найти разумное объяснение тому, чего просто не может быть!

[indent] Все эти годы, Эллана не могла не вспоминать о единственном, кто, возможно, выжил. Но почему-то решила, что и он покинул этот мир. Люди говорили о штормах, затонувших кораблях и Элла решила, что именно эта участь постигла Махонона. Наверное, думать так было проще. Тогда ведь можно было сохранить светлый образ друга юности. Поставить его на пьедестал с остальными погибшими и никому не позволять дотрагиваться. Собственно воспоминания о тех временах, о родных, друзьях и близких, чьи жизни отобрали в одно мгновение, были единственным, что позволяло ей оставаться собой. Единственным, что не уничтожили, не растоптали, не превратили в пепел и не осквернили. Она трепетно хранила эти образы, возвращаясь в дни юности лишь во снах.. и вот теперь. Нет! Это не мог быть Хано! Её Хано! С которым было так интересно разговаривать, а больше слушать. С которым можно было по долгу молчать, просто глядя на догорающие бревна.  Который был всегда где-то рядом, стоило лишь позвать.

[indent] Столько лет прошло. Разве мог он, будучи живым, не искать её? Разве мог не слышать, что стало с кланом? Разве мог не мстить? Разве могли их дороги мести не пересечься? Люди верили, что маги могут отыскать душу спящего или даже умершего в Тени. Если бы Хано был жив, неужели бы он не сделал этого? И вот теперь видеть его здесь спокойно беседующим с Вороном? Какие общие интересы у них могут быть? Маханон и преступники, воры и убийцы. Нет, она наверняка обозналась. Такого просто не может быть.

[indent] Пока Эллана лежала на полу не в силах принять какое-либо решение, к ней присела обеспокоенная девушка-разносчица. На вид ей было не больше четырнадцати. Курносый нос, по-детски пухлые щёчки, наивные голубые глаза и растрепанные кудряшки русых волос.

[indent] — Вам плохо? Вам помочь? — растерянно проблеяла она, чем тут же навеяла мысль о сходстве с отбившейся от стада овечки. И откуда только берутся такие в злачных местах портовых трущоб? Не иначе как по воле проведения. Девчушка помогла Эллане прислонится спиной к стене и смотрела на неё во все глаза, видимо пытаясь разобрать кто скрывается под капюшоном и какого пола этот кто.

[indent] — Да, мне плохо. — согласилась Элла и чуть было не добавила: «Я увидела призрака». Она откинула капюшон, чтобы овечка могла разглядеть оплетающие голову тугие косы из которых в разные стороны топорщились выбившиеся волосинки. — Ты правда хочешь мне помочь? — поинтересовалась эльфийка, на что девчушка пожала плечами. И правда. Разве можно обещать что-то первой встречной, не зная что она попросит. — Я напишу записку одному человеку, а ты её передашь. Он в этом зале, так что труда это тебе не составит. Разве что у вас не найдется перо и чернила.

[indent] Вернувшись за стол, Эллана заметила, что спор между матросами не только не угас, а напротив, разгорелся пуще прежнего. Но все вокруг как будто померкло. Во чтобы то не стало ей нужно было узнать, убедиться, что глаза не обманывают и тогда.. А что тогда? Она не знала. Каким же горьким разочарованием будет омрачена радость от этой встречи. Ведь получается, что все это время Маханон был на одной стороне с её наставником. Хозяином, учителем, карателем, мучителем. Да. Какой сложной вдруг стала жизнь, когда из неё исчезли привычные с детства ориентиры. Теперь не было хорошего и плохого, черного и белого. Лишь сплошные оттенки серого, разной степени яркости и темноты.

[indent] Тем временем девчушка сдержала обещание и принесла лист бумаги с баночкой густых, подсохших чернил. Эллана воззрилась на них с долей испуга, не зная что написать. Как не выдать себя чужаку, но и меж тем, чтобы если и вправду это был Маханон, заинтересовать его настолько, чтобы прервать беседу и уделить ей внимание. Во всем этом сумбурном ходе мысли, Элла как-то не учла тот факт, что Хано, так радушно беседующий с Адамасом, мог давно знать о том, что она жива и не хотеть не видеть её, не слышать. Судя по внешнему виду он не плохо устроился в этом мире и может быть даже и не вспоминает о долах, о Лавелланах, об их кочевой неспешной жизни, полной свободы и счастья быть теми, кем они были рождены. Зачем ему лишнее напоминание? Да и даже если это не так, то зачем ему она? Такая как сейчас. Безвольная убийца на поводке сеньора. Зверушка на потеху публике. Девочка на побегушках, дни которой сочтены. Может быть лучше ему и не знать. Пусть помнит её той, другой.

[indent] — Ну что ты пишешь? — поторопила овечка, о существовании которой Эллана, погрузившаяся в собственные мысли забыла, так же как и про капюшон, все так же болтавшийся у неё за спиной.

[indent] — Нет, прости. Я обозналась. — она протянула девчушке пустой листок, так и не написав не строчки.

[indent] «Дыши. Просто дыши и не думай об этом.» — говорила себе Эллана, понимая, что всего одна неожиданная встреча с прошлым выбила почву у нее из-под ног. Ну не глупо ли это? Мнить себя бесчувственной убийцей и так распереживаться, встретив старого друга. Словно малолетняя глупышка. Именно такие и попадают в темницу. В то время как для того чтобы выжить нужно быть умней и хладнокровней. И Эллана дышала. Она смотрела на лежащие перед собою руки, нажимающие на стол с такой силой, будто держат его, мешая взлететь, и лишь хмуро поглядывала на шепчущихся о чем-то мужчин.  Убить Адамаса — очередное задание, ничего больше. А о Маханоне можно будет подумать когда-нибудь потом, или никогда. В конце концов, быть мертвыми друг для друга куда как лучше, чем убийцей и.. Кем? Еще один вопрос, на который не было ответа.

[indent] Неожиданно один из стульев вылетел прямо из-под садящегося на него мужчины. «Какая своенравная в этой таверне мебель» — мрачно подумала Лавеллан, вовремя срываясь с места и отскакивая к стене, уворачиваясь от начавшейся драки. В мордобое с пьяными матросами ей лучше не участвовать – зашибут и не заметят. Спасая собственную шкуру от случайных ударов Эллана потеряла из вида цель и у нее зародилось смутное сомнение, что драке помогли начаться и тот стул был чем-то вроде раскатистого грома грянувшего среди хмурого неба, за которым начался ливень.

[indent] Потеряв Адамаса, Элла высматривала его в воцарившемся хаосе когда чуть было не столкнулась с Хано нос к носу. Она застыла не в силах даже вдохнуть, видя узнавание на лице эльфа и понимая, что забыла накинуть капюшон и теперь, даже если удастся быстро напасть на след цели, то та скорей всего узнает её. Уличив момент, когда Маханон отвлекся, Эллана скользнула за опрокинутый кем-то стол, надежно укрывшись за ним. Лавеллан понимала, что скорее всего Адамас на улице. И будь она на его месте — притаилась бы, высматривая кто выбежит следом, вместо того чтобы сразу уносить ноги. В конце-концов, такие удобные случаи скрыться либо невероятное везение, либо хорошо срежиссированы.

[indent] Эллана выскользнула из таверны, следом за вышибалами, отправлявшими проветриться дебоширов. Первого, второго, третьего. Она боялась и упустить цель и выдать себя, и поэтому ждала. А выскочив на улицу, не сразу увидела двоих мужчин, быстрым шагом идущих плечом к плечу. Тенью скользя рядом с домами, сторонясь открытого пространства и освещенных участков,  Эллана следовала за ними на почтительном расстоянии не понимая кто есть кто. Два эльфа со спины почти не отличались. Иногда ей казалось, что она узнает Маханона по походке, но о боги! Как давно это было. Так давно, что можно ли доверять этому узнаванию? Или это всего лишь иллюзия?

[indent] В темное время суток трущобы были без людны. В редких окнах горел тусклый свет и даже небесные светила не спешили освещать улицу. Небо, затянутое днем плотным пологом низких серых туч, то и дело роняло на землю редкие холодные капли, грозя в скором временя разразиться дождем. Вдалеке забрехала собака и, вторя ей, то тут то там за воротами жилых дворов раздался лай. Было холодно и промозгло. Гадкая ночь для гадкого дела.

[indent] Из проулка выехала какая-то телега. Она с протяжным скрипом ржавых колес поехала по улице, громыхая на кочках. Матросы, отрезвленные холодным зимним воздухом побежали следом за ней, остановили и принялись шумно договариваться с извозчиком о том, чтобы доехать до какого-то не известного Эллане места. К стыду своему, она успела изучить лишь портовые районы и то не сказать, чтобы досконально. Знала несколько улиц, переулков и обходных путей — вот и все. Поэтому и предположить куда направились Маханон и Адамас убийца не могла. Только тенью следовать за ними, стараясь не показываться из слепой зоны, что было не просто, учитывая что преследуемых двое. Лавеллан решила дождаться когда мужчины решат свои дела и разойдутся каждый своей дорогой, решив, что столкновение сразу с двумя противниками в любом случае закончится для нее провалом, да и не хотела она ранить или убить Хано. «Интересно, если бы целью был именно он, смогла бы я выполнить такое задание?» — неожиданно подумала Элла. Наставник рассказывал ей, что для того чтобы доказать, что достоин стать Когтем, он убил всех с кем учился. Тогда Эллана даже порадовалась про себя, что ей в таком случае убивать не кого. Все кого она когда-либо любила, к кому была привязана, с кем делила кров — мертвы и без её участия. Так что Перес никогда не сможет дать такое извращенное и бесчеловечное задание. А теперь оказывается, что не все. И эльфийка волей не волей задумалась, предпочла бы она вернуться ни с чем и понести наказание, после которого смерть наверняка стала бы долгожданным избавлением от мук. Или убить единственного выжившего из родных для неё людей.

[indent] Миновав несколько кварталов мужчины простились. За это время, Эллана уверилась кто есть кто и скользнула в переулок, в попытке срезать угол и нагнать жертву. Выполнить задание, сесть утром на корабль и вернуться в Антиву.

[indent] Притаившись в щели меж двух близко стоящих домов, Элла дождалась пока цель приблизиться и молнией кинулась к ней. Она решила, что самое быстрое и эффективное — это напасть со спины и вонзить клинок в шею. Благо жертва была эльфом и не отличалась завидным ростом, а потому ей казалось, что выполнить задуманное будет легче легкого. Но в последний момент, засомневалась в правильности выбранного мужчины и схватив того за плечо развернула к себе, готовясь нанести удар под ребра.

[indent] Все произошло так быстро, что даже боль пришла потом. Жгучая, жалящая, словно огонь. Шмякнувшись тряпичной куклой на дорогу, Эллана не сразу поняла что хлюпает под ней – грязь или собственная кровь. Она даже не испугалась, что смерть, наконец-то,  смогла отыскать к ней дорогу, наоборот, думала о ней как об избавлении. Не сразу до убийцы дошло, что пала она вовсе не от рук Адамаса. А онемевшие ноги и руки не предвестники скорой смерти. Их удерживала магия, надежно, так что и не дернешься, сковав ледяными путами. Оглушенная звуками, внезапностью и ударом, Эллана не сразу поняла какую ошибку совершила. И лишь спустя мгновения, осознание содеянного накрыло с головой. Страх и радость в одном флаконе. Не страшно умереть в темном переулке, страшно сознаться какую жалкую жизнь ведешь. Не страшно быть поверженной, страшно убить не того. Хорошо, что маг не тот противник которого легко застать врасплох.

[indent] Маханон уверенно шел к ней, в то время как она, извиваясь и пыхтя пыталась отползти подальше. Глупая отчаянная попытка избежать встречи. Не объясняться и не ждать объяснений. Почему нельзя провалиться под землю или исчезнуть? Раствориться, кануть в бездну? Ах если бы заклинание, которым он в нее кинул, убило. Но нет, оно пленило. Опять. Как будто судьба сложилась в замкнутый круг и повторяется раз за разом.

[indent] — Только не Элль. Как угодно, но только не так. — мотнула головой Эллана. Оказывается, невообразимую  боль может причинить уже одно лишь имя, сказанное все тем же голосом. Как будто услышав, ныряешь в бурный поток воспоминаний, который затягивает на дно тоски и печали. Она уже была там когда-то и не хотела бы оказаться вновь. Безумная, кровавая жажда мести. Сделать виновным больнее, чем было тебе. Убить всех, кто стер с лица земли Лавеллан. Давно ли Эллана избавилась от этой преследовавшей её затеи, мешающей даже дышать? Давно ли перестала просыпаться в ужасе от вида растерзанных тел и предсмертных криков родных? Давно ли мерзкие запахи и липкие болезненные прикосновения первых месяцев плена смыла с себя, отдирая чуть ли не вместе с кожей? Нет, не надо вновь звать её тем именем. За воспоминаниями о былом счастье, неизбежно приходят и другие.

[indent] — Может быть ты меня освободишь, прежде чем задавать вопросы?— невозмутимо спросила она. — Ну или допрашивай по всей форме, раз я пленница. — и стоило словам слететь с губ, Эллана расслабилась. Словно весь воздух вышел. Теперь не надо решать встречаться с Хано или нет. Он уже здесь, перед ней. По-видимому ждет ответов. Наверняка думает, что она хотела его убить. Зачем бы ей это было нужно? Как теперь объяснить произошедшее? Врать? В какую ложь он поверит? Тот с кем она росла, кто знает её лучше, чем может быть даже она сама. Хотя нет. Знал. А теперь сжимает в руке кинжал, чуть было не.. Да кого она обманывает? У нее не было ни единого шанса его убить, даже если бы в действительности именно этого Эллана и хотела.

[indent] Лежать зимой на дороге, под накрапывающим дождем, в одежде, пропитавшейся грязью было холодно. Каждое дуновение ветра пробирало до костей, а ото льда, сковавшего руки и ноги, морозило кожу даже через ткань одежды. Эллана боялась, что начнет стучать зубами и будет выглядеть еще более жалко, чем сейчас. Она смиренно ждала, что предпримет Махонон, решив что не скажет больше ни слова. Не будет молить о пощаде. Не будет оправдываться. Пусть поступает с ней так, как посчитает нужным. И его решение многое расскажет о нем. Если Хано и правда в сговоре с Воронами, если в их встрече есть какой-то хитроумный план, не понятный и не очевидный, то вот он – момент истины настал. Правда было и еще одно, противно скребущее душу как кошка: пока она ждет своей участи, Адамас исчезнет навсегда и если уж ему помогает маг, то найти его вряд ли удастся. А значит в сущности какая разница как поступит с ней Лавеллан?

[indent] Эллана  никогда не была высоко в горах, где на пиках, упирающихся макушками в небо, лежат льды такой толщины, что даже солнцу не подвластно их растопить. Но глядя на руки не вольно подумала что ледники сами спустились к ней. Сам по себе лед был чарующе красив, оставаясь кристально чистым и светлым в окружающем пейзаже, но и пугающе чужд. Думала ли Элла когда-нибудь, что магия так притягивающая своим совершенством, складываясь в прекрасные цветы, мерцающие разноцветными искрами в лучах полуденного солнца, когда-нибудь обратиться в удерживающие её путы? К слову, о том, что когда-нибудь кинется на Хано с кинжалом в руке, она тоже никогда не думала. А потому горько хмыкнула, когда оковы пали и потерла руки, словно проверяя не исчезли ли и они:

[indent] — Цветы, пожалуй, нравились мне больше.

Магия такая пугающая и отталкивающая остальных никогда не была проблемой для Элланы. Появляющиеся меж пальцами Маханона искры, подчиняющиеся его воле, все еще завораживали. Вот только теперь Элла не маленькая девочка, чтобы просить «еще, еще! Покажи мне еще!». Да и лучше бы ей помолчать, пока не известно что представляет из себя возмужавший Хано. Хотя теперь, при свете молнии за плечами, он выглядел сбитым с толка, ошарашенным, но никак не довольным произошедшим. Может быть он и правда не знал, что она жива? А знал бы вмешался? Или поставил бы связи с Воронами превыше всего? Хотя с Воронами разумные люди предпочитают не связываться. Можно ли в таком случае обвинить его за то что остался в стороне?

[indent] Эллана смотрела на Маханона так пристально, словно надеялась прочитать на его лице ответы на свои вопросы. Но там были лишь грусть? Беспомощность? Растерянность? А от его слов стало обидно.  Почему Хано даже не усомнился в том, что она хотела убить именно его, а не просто решилась ограбить случайного прохожего.

[indent] — Ты правда думаешь, что я хотела убить тебя? — не скрывая горечи спросила Эллана и склонив голову на бок, усмехнулась — И правда считаешь, что в таком случае моим оружием был бы кинжал? — знать о том, что перед тобой маг и столь опрометчиво кинуться на него, даже для нее это было как-то ну совсем уже глупо. — Нет не знаю. Скажи же мне Хано, что ты сделаешь если я решу убежать? — сощурившись, ловя взгляд Маханона, она пыталась прочесть что же там у него на душе, в чем впрочем никогда не была особенно сильна.

[indent] Но меж тем, по её коже пробежал теплый, согревающий ветер и Эллана еле заметно улыбнулась, понимая, что даже сейчас он позаботился о ней. Хано.. все еще Хано. Даже если у него и была какая-то связь с Воронами, вряд ли он знал о её существовании, вряд ли оставил бы там, если бы знал. Впрочем, это еще не говорит о том, что узнай кто она, Маханон не отвернется сейчас. К тому же, если и не с Воронами, то с Адамасом Лавеллана точно что-то связывало, раз уж они сидели за одним столом. И вот уж не задача, но именно его Эллане и нужно убить.

[indent] Вспомнишь и оно появится с непрошеными советами, прямо из ниоткуда. Лавеллан шагнула в сторону, таким образом чтобы хорошо  видеть обоих мужчин. Она не искала защиты, наоборот выпрямившись словно натянутая тетива, не обращая внимания на все еще саднящий бок, сама была готова вгрызться Адамасу в горло. Не верь никому. Никому не доверяй. А к магу один из Воронов теперь стоял опасно близко и Хано.. А что если именно в этом был план? Отвлечь Маханона, подсунув под нос еще одну из Лавеллан и убить его, пока он будет слишком занят призраком? Эллана нащупала рукоять второго кинжала, следя за каждым движением вора. 

[indent] — Ну раз знаешь, так просвети друга. — и бровью не повела она, сама становясь похожей на тот лед, что сковывал её еще несколько минут назад.

[indent] Как?! Как можно доверять чужаку настолько, чтобы выдать насколько близко они знакомы? Почему нельзя было сдержаться? Она ведь уже все поняла. Не верь словам, верь действиям: и то, что Хано позволил ей стоять, не обыскал, не отшвырнул ногой, словно бродячую шавку, а наоборот согрел — все это говорило куда лучше слов, в то время как Адамасу вовсе не нужно было знать и видеть эту печаль, горечь, эти сомнения. Поплакать вместе об утраченном можно и без третьих лиц, не показывая никому свою слабость. «Ах, Маханон, что же ты делаешь!?» — немой вопрос, который так и остался не высказанным ни звуком ни взглядом.

[indent] — Отойди от него. — холодно сказала Эллана, снова делая шаг, позволяющий лучше видеть вора, который впрочем не спешил нападать ни на Хано, ни на нее. — Ты мог скрыться, раз уловка сработала. Но вернулся. Зачем? В том ли уловка, что лежит на поверхности?

[indent] На оскорбление Эллана и глазом не моргнула. На правду не обижаются, не так ли? Но то, насколько Адамас оказался осведомлен, резануло уши. То есть из всех, кого можно было послать за его головой, выбрали ту, о которой он знает?  «Да Ужасный Волк тебя задери!» – мысленно выругалась она, но вслух даже бровью не повела. Кто и для чего затеял эту игру? Впору оглядываться и ждать кинжала в спину.

[indent] Скрещенные на груди вора руки немного успокоили Лавеллан: нападать из такой позиции не просто, но пристального взгляда с Адамаса она не сводила, теряя меж тем возможность наблюдать какой эффект производили, сказанные вором, слова на Махаона. Да и в сущности, не все ли равно? Если и удастся выбраться живыми из этой подворотни, то пути их разойдутся. Жаль конечно, что теплые воспоминания о совместной юности будут испорчены. Эллана предпочла бы оставаться мертвой, но сделанного уже не воротишь. Как верно было подмечено, она «маленькая цепная сучка Переса» и вернется к хозяину.

[indent] — Ты не мог не знать, что за тобой придут. — сухо ответила Элла на неуместный с её точки зрения сарказм. В какой вселенной чья-то голова может быть трогательным подарком? Да и воссоединением в этой подворотне не пахнет. Скорее уж болезненными воспоминаниями и горечью недосказанных слов. —  Ты не мог не знать цену мнимой свободы, в которую решил окунуться. Убьешь меня и следом придут другие. Проведешь всех, как меня? Я — песчинка, игрушка, посланная за тобой, по-видимому, ради забавы. Сомневаюсь, что тот кто придёт следом, будет столь же глуп. — Лавеллан казалось, что она говорит совершенно очевидные для взрослого мужчины вещи. Ну не мог этот, стоящий перед ней, прожжённый жизнью эльф, наивно предполагать, что Вороны не заметят его «отставки». — Твоя голова и кому она достанется всего лишь вопрос времени.

[indent] Забавно, что сама Эллана даже не допускала для себя возможность желать оказаться на свободе и не подчиняться больше чьим-то приказам. Уроки о том, что бывает с теми, кто не слушается были первыми и весьма болезненными. По сравнению с ними, валласлин, нанесения которого она боялась как огня, казался теперь легким поглаживанием. Лавеллан смирилась со своим положением и в каком-то роде научилась ценить то, что обрела, оказавшись в доме Переса. Почва под её ногами больше не была зыбучим песком из ненависти.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-07-27 16:51:22)

[indent] Дождь будто бы усиливался от их слов, словно небо оплакивало вершившуюся на его глазах драму.  Но никто не хотел замечать разыгравшуюся непогоду. Никому не было дела ни до дождя, ни до ветра, а за словами Адамаса, которыми он щедро сыпал, собравшиеся не заметили бы и грома. Эллана внимала ему со всей стойкостью на которую была способна, в то время как вора похоже не учили держать эмоции при себе, либо он специально на них давил, в надежде, что Маханон выберет его сторону. В конце-концов, что значит призрак прошлого против товарища настоящего?

[indent] Но в словах Адамаса зерна правды определенно были. О том, что лига переживает не лучшие времена не знал только ленивый. Но рано или поздно грызня закончится, как заканчивается все в этом мире. Любовь, дружба, надежда, жизнь — ничто не вечно. Всему рано или поздно приходит конец. Может быть, вор и уличил отличный момент, чтобы сбежать. Может быть, Вороны уничтожат друг друга и вскоре никому не будет дела ни до Адамаса, ни до Элланы, но пока этот момент не настал. Зато Хано все еще здесь, встал между ними и тоже претендует на голову, вот только живую. Недоверчиво смотрит на нее, спокойно подставляя свою спину ему. Отличный выбор. Старый друг, хуже новых двух. Интересно, кинься сейчас Эллана отсекать эту оспариваемую ими голову, смог бы Маханон её убить? И потом жить с этим? Одно движение кисти руки, один жест, одно мгновение и свершится то, что не удалось  бандитам, что не захотел сделать Перес, подобрав сломленную, практически безумную эльфийку и преподав ей несколько ценных уроков. Видимо не достаточно хорошо, она его слушала, раз до сих пор медлит и позволяет литься нескончаемым потокам желчи. Ей хотелось кричать, что никогда и не перед кем она не будет ползать на брюхе! Она не будет давить Хано на жалость, хотя могла бы! О! Как она могла на него надавить! Притвориться все той же. Улыбнуться. Обнять. Заплакать. Наобещать с три короба всего о чем он только мог когда-либо мечтать. Но нет. Она не поступит с ним так бесчестно. Она проглотит все, что говорит этот треклятый вор! Промолчит. И если уж и суждено Маханону убить её этой ночью, пусть думает, что убивает чудовище.

[indent] — Все так. Все правда. — сказала Эллана, рассматривая рыжие локоны и всё в темных разводах лицо, переводя взгляд на Хано и не понимая в чем именно состоял так называемый пунктик Переса. Подбирать рыжих бродячих эльфов? Давать им дом? Жестокостью воспитывать жестокость? Не благородно, Элла не спорит, но разве остался хоть кто-то в этом мире благородный? Кто не преследует своих интересов, совершая что-либо? — Раз все наконец-то уяснили, кто я. Может быть расскажете кто вы друг другу?

————— совместно —————

— Если мы вообще… — проговорил какой-то потухший Адамас, но теперь уже Маханон, сведя брови, перебил его, сказав громче:
— Мы коллеги, — он через плечо посмотрел на вора и снова вернул взгляд Эллане. — Я здесь, чтобы нанять Адамаса для работы с артефактами по делу Инквизиции, — с нажимом, слабо, впрочем, скрывающим волнение, проговорил Лавеллан и повел головой из стороны в сторону. — Я не позволю тебе его убить, Эллана. Зачем тебе вообще это делать? Ради чего? — нежелание опускать руки перед безнадежной уверенностью слов Адамаса пробилось в голосе долийца надтреснутой, горьковатой нотой упрямства.

—————————————————

[indent] — Но ведь не коллеги же, найми кого-то другого. — очень тихо, еле шевеля губами, проговорила Эллана, почти не замечая, что произносит это в слух, но вновь взяла себя в руки, понимая, что уже осталось не долго. Все вопросы заданы, а ответы получены. — Ради чего? — усмехнулась она. Видимо её роль сыграна, раз у Махаона нет ни единой мысли о том, что находится она здесь не по своей воле. Что ж, хоть чем-то можно гордиться. — Ради себя, Хано. Я все делаю ради себя. Больше мне не для кого. — все так же честно ответила Лавеллан, не видя смысла сдаваться и платить собой за то, что кто-то будет жить, наслаждаться свободой, элем, женщинами, греться в лучах солнца, смотреть на звезды и слушать дождь, пока она харкает кровью, гадая какой сегодня день и сколько еще осталось, до того момента, когда Перес решит либо убить её, либо дать ещё одну попытку.

[indent] Может быть Адамас и послужит на благо инквизиции, а может быть и нет. Никто не знает того, что ему уготовано. И молния эта, зависшая в холодном сиянии над плечом мага может подарить не только свет, но и смерть. Начав обходить, Махаона стороной, Эллана думала о том, что может быть стоит уйти, сделав вид, что она отступилась, но понимала, что другого шанса не будет и вряд ли удастся выследить Адамаса вновь, да и не ей тягаться с инквизицией. Хотя и с магом ей не тягаться. Безвыходное положение как не крутись.

совместно

[indent] Спорить с Хано было бесполезно. На каждое её слово у него рождался десяток доводов, которым ей нечего было противопоставить, кроме того, что жизнь в одной темнице немногим отличается от другой. Иногда, чтобы победить проще сдаться. Затаиться и подождать — возможно единственный вариант выхода из тупиковой ситуации в этом темном промозглом переулке, освященном лишь, шипящей под каплями дождя, молнией над плечом Маханона и его слепой уверенностью в том, что он еще может что-то изменить. Было ясно как день, что единственное чего она сможет добиться, опрометчиво кинувшись сейчас на Адамаса — это очередного сковывающего заклятия. Решив выждать более подходящего момента, Эллана вздохнула, сдаваясь и отпуская рукоять кинжала, который так и остался в ножнах.

[indent] – И где ты собираешься нас спрятать? В застенках Инквизиции? Под юбкой Верховной жрицы? — и словно только услышав из собственных уст, Лавеллан, наконец-то, поняла весь смысл слов Маханона и удивленно уставилась на друга детства во все глаза. — Какое вообще ты имеешь отношение к инквизиции? — она нахмурилась, не понимая как вообще такое возможно: долийский эльф и личная гвардия главы людской церкви. — Ты поэтому не вернулся к нам? Бросил, чтобы служить людям? Стольких смертей можно было бы избежать, если бы ты вернулся домой. — тихо, не веря самой себе, отступая от Маханона на несколько шагов пока не уперлась в какую-то стену, и смотря не верящими, не видящими глазами перед которыми проносились воспоминания так старательно запертые в самый дальний уголок души, и вырвавшиеся теперь на свободу.

[indent] Её слова явно ударили эльфа по самому слабому месту. Он не ожидал от неё такого обвинения — но она была в своём праве говорить ему то, что он сам уже не раз сказал сам себе. И узнать, услышать всю правду.

[indent] — Я... — попытался возразить он, делая шаг следом за отступающей девушкой, но холодящая жуть, нахлынувшая на него от таких её слов, сбивала с толку и путала в голове все мысли. Что, что сказать, как?..

[indent] — Ты, предавший свою семью, просишь меня предать того, кто сохранил мне жизнь, хотя мог и имел право убить. Предательство — норма жизни? И ты ему веришь, Адамас? Веришь, что он тебя защитит?

[indent] — Я не вернулся, чтобы защитить вас! — наконец совладав с собой, повысил голос Маханон. Лицо его болезненно исказилось от услышанного. — И это было моей ошибкой, да, я знаю это, Эллана! Я живу с этим пять лет! Что если бы я выбрал иначе... — он сжал кулаки до дрожи, на момент закрывая глаза и горько опуская голову. Если бы он выбрал иначе, если бы он не решил, что остановить армии демонов важнее, а с шемскими разбойниками клан сталкивается не впервые и охотники справятся с ними играючи... Возможно, он смог бы что-то изменить. Что-то, что не смогла магия Хранительницы. Хотя бы — умер вместе со всеми и не был оставлен в одиночестве нести не только груз потери, но и вины.

[indent] — Ну конечно, я ему верю, — саркастично и как-то слишком весело отозвался Адамас, наблюдавший за беседой и ждавший развязки, бросив то наматывать, то сматывать с пальца промокшую и потемневшую прядь и приблизившись на несколько шагов, чтобы встать рядом с Маханоном — или, скорее, затем, чтобы удобнее было высокомерно и насмешливо разглядывать девушку. — Уж всяко больше, чем тому, кто выкинул меня за дверь, как только понял, что не смог сломать, — с каким-то давно затаенным удовольствием прошипел вор, тоже прикоснувшись к своим, очевидно, не самым лучшим воспоминаниям. — Не смог заставить пырнуть кинжалом. Не смог заставить убить. Но ты — о дааа, ты, конечно же, сильнее меня, девка, ты все сможешь ради него! Бей!

[indent] — Меня не надо было ломать! Я уже была сломлена! Без него я давно валялась бы в сточной канаве! — выкрикнула Эллана, которую окончательно подвело самообладание. Эмоции скрываемые, подавляемые захватили её целиком и полностью. Она видела боль Маханона и собственная боль сливалась с его лишь усиливаясь. Если бы.. у истории нет этого если бы. Нельзя вернуться и все переиграть. 

[indent] — Адамас! — Маханон сбоку от него явно не понимал, что вор несёт и зачем так вызывающе разводит руки, словно подставляясь под удар.

[indent] — Давай, верная псинка, перемажь себя в моей крови и скачи обратно к хозяину! Самому лучшему, что с тобой в жизни случалось!

[indent] — Ты мерзкая злобная тварь! Можно подумать сам святой. — рассмеялась Эллана на очередной выпад. Вот теперь ей до смерти хотелось ему вмазать. За все слова, что он говорил, за одно его присутствие в этой беседе, где ему явно было не место. За то, что он стал причиной этой встречи! За то, что затянувшиеся было раны, вновь кровоточили! Израненным зверем, эльфийка кинулась к вору, чтобы если не убить, то хотя бы сделать так же больно.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-07-29 18:05:39)

[indent] Эллана в ужасе застыла, глядя как два огромных черных волка грызутся из-за тела рыжеволосого парня. Она знала кто он, но ничего не могла поделать, зажав рот руками, лишь бы не вопить от ужаса. Её ноги словно онемели и приросли к полу. Вокруг, ничего не замечая, проходили люди. Хотя может быть в людских храмах подобное действие в порядке вещей? Эльфийка не знала, ведь никогда раньше не переступала их порог, но скамьи и алтарь, подсказывали ей где она находится. Хищникам надоело пустое сражение, в котором ни один из них не мог одержать победу, и каждый кинулся к жертве, с жутким утробным рычанием, стараясь урвать кусок побольше, скалясь на соперника и с жадным чавканьем и хрустом костей, утоляя голод. Лавеллан смотрела не в силах ничего изменить. Она не могла ни сбежать, ни позвать на помощь и даже взор отвести было не в её силах. Лужа крови растеклась под лапами чудовищ и мелкими шустрыми ручейками поползла к ногам, пачкая подол длинного белого платья, вмиг ставшего алым. В храме началась какая-то церемония, и стройный хор голосов, возносивших молитвы, морозом проникал под кожу, делая ситуацию еще более жуткой. Наконец-то, волки насытились и обернулись к ней, медленно переступая через оставшийся от Адамаса не до конца обглоданный скелет. Они приближались к ней, скалясь перепачканными в крови мордами. Эллана хотела бежать без оглядки, но что-то держало, не давая сделать ни шагу. Она с ужасом увидела, что кровь на подоле, превратилась в десяток человеческих рук, растущих будто бы из пола и оплетающих ноги, словно плющ. Но ужас и страх сковывали надежнее любых пут. Лавеллан не узнала, но поняла, что это убитые её рукой не дают ей теперь избежать страшной участи, настигшей вора, в то время как ужасные волки уже совсем близко. Она чувствовала их смрадное дыхание на коже, а подняв глаза, чтобы встретить смерть лицом к лицу, закричала в тот миг когда оскаленные морды приобрели очертания лиц Переса и Маханона.

[indent] Эллана открыла глаза и моргнула, пытаясь прогнать приснившийся кошмар. Её дыхание сбилось и теперь она старалась привести его в норму, делая глубокие вдохи. Незнакомые запахи стали первыми, что её насторожило, еще до того, как она поняла, что находится в незнакомой комнате и кроме неё в ней есть кто-то еще. Лавеллан рывком села на кровати, замечая сразу несколько вещей: Маханон был здесь, а она в другой одежде и понятия не имеет где.

[indent] — Ты что меня раздел? — в ужасе воскликнула Эллана и голос её прозвучал как-то очень уж визгливо. Она натянула одеяло чуть ли не до подбородка, чувствуя, что краснеет до самых кончиков ушей. Конечно, переодевание не было самой большой проблемой, которую можно было ожидать от мужчины, но.. «Как ты мог?! Ты что видел меня голой?! Извращенец!» — так и читалось во взгляде голубых глаз. Возмущение и испуг сменялись друг другом. Значит он видел её шрамы, наверное, не имеет смысла скрывать природу их происхождения, не соврешь же что упала и поранилась. А может быть Хано и не спросит. Какая ему разница что было с ней в эти годы?

[indent] Эллана осмотрелась, пытаясь выцепить взглядом что-то кроме камина. Комната была большой, в полутьме угадывались очертания мебели, разглядеть которую можно было лишь в пятне света, от канделябра рядом с креслом, в котором сидел Маханон. Над кроватью висел балдахин, струящийся вниз тёмными воланами тяжелой и явно дорогой ткани. Все это никак не походило на комнаты, которые сдавались на ночь или две на постоялом дворе или в ночлежке.

[indent] — Где я? — наконец-то спросила Эллана, откидываясь обратно на подушки и находя взглядом Маханона, вглядываясь в его лицо и пытаясь не вспоминать сон, хотя  получалось это плохо и она перевела взгляд на полог кровати, восстанавливая в памяти прошлый вечер и их неожиданную встречу. Радость, смятение, ужасный бесконечный и бессмысленный спор. Свои слова, которыми она ужалила его, словно гадюка. — Я не думаю, что ты мог бы изменить что-то тогда. Их было слишком много. Не вини себя. — тихо и как-то безжизненно сказала Эллана. И дело было вовсе не в том, что ей хотелось сейчас обсуждать прошлое, совсем наоборот. Это был её способ сказать «прости» за то, что она выпалила с горяча.

[indent] Вместе с тем, Лавеллан вспомнила и то, как забыв обо всем на свете поддалась искушению выцарапать Адамасу глаза за все его гадкие и такие правдивые слова, но воспоминания внезапно обрывались.

  [indent] — Ты меня вырубил, да? — с горечью спросила Эллана, возвращаясь взглядом к другу. — И что дальше? Что ты будешь делать дальше?

совместно

[indent] Полумрак комнаты, уютно потрескивающий камин, тепло после промозглой и напряженной ночи и старый друг в придачу, казалось бы что может быть лучше? Чего еще желать? Наблюдая за размеренными движениями Маханона, закрывающего книгу, подбрасывающего поленья в камин, Эллана думала о том, как странно вновь сошлись их судьбы тогда, когда подобное казалось невозможным. Настолько невозможным, что в пору усомниться в том, а что реальней? Ужасный волк с его лицом или живой, участливый и все еще такой заботливый Хано? Как будто и не было всего этого: всех этих лет, смертей, убийств, наказаний и тех бандитов, стерших с лица земли Лавеллан. Маханон стоял там рядом с камином и Эллана могла в полной мере представить что всего этого не было. И теперь всего лишь старая подруга заехала навестить друга детства, обосновавшегося в городе. Еще несколько мгновений и он сядет обратно в кресло, они начнут делиться новостями о знакомых и рассказывать друг другу об успехах детей.  У Элланы их, конечно же, трое! Два мальчика и кудрявая рыжая девочка. Естественно она скажет, что счастлива в браке, хотя скорее всего это не так. Сейчас, став, наконец-то, взрослой, она понимает, что Шадайен был слишком самоуверен и напорист, слишком одержим ею, но никогда не слушал и не слышал, что она говорит. Не понимал её. И брак, заключенный из-за страха обидеть, из-за необъяснимого желания  быть для всех хорошей  — это еще не любовь, но ничего из этого исправить уже нельзя. Ах, как бы ей хотелось, чтобы именно это нельзя было исправить! А не то с чем действительно пришлось столкнуться. Экономка и её дочь, а жена? Наверное, если бы у Хано была жена, то он и о ней непременно упомянул бы. Значит ничьих детей обсуждать они не будут. А жаль. Насколько все было бы проще.

[indent] — Выслушать? — переспросила она, не понимая почему должна оправдываться и надеясь, что Хано просто подобрал не правильное слово. Неужели он и правда опять хочет говорить о произошедшем? О, боги! Ну почему у него все еще нет детей! — Перес-Перес, дался он тебе. — вздохнула Эллана и подтянув колени к себе, обняла их, вытаскивая руки из-под одеяла и утыкаясь в них лицом, пряча его за волосами. — После случившегося, я была безумна. Я мстила. Я хотела крови. Крови всех тех, кто был причастен к этому. Так вышло, что я узнала несколько имен. — эльфийка предпочла умолчать обо всем, что с ней произошло и при каких именно обстоятельствах, ей открылось это знание. — И потянула за эту ниточку, убивая и пытая, выведывая все новые имена. Одним из последних оказался Перес. — Лавеллан вздохнула, опасливо высовывая нос из-под волос, чтобы увидеть какое впечатление её слова произвели на Хано. — Он оказался как Адамас. Умнее и хитрее меня. Так и познакомились.  — замолчав Эллана, выдохнула и кивнула другу. — Что еще ты хочешь о нем знать?

[indent] Маханон повел головой на её вздох с намеком на оставшееся невысказанным отрицание — совсем не Перес сдался ему тут в первую очередь. Перес был не целью, Перес был преградой на пути — шемленом, некстати вмешавшимся третьим между ним и Элль.

[indent] Он слушал Эллану спокойно, опустив взгляд и чуть щуря глаза от тяжелой памяти за этими словами. Когда девушка подняла голову, огорченное, но давно смирившееся уже спокойствие сменилось озадаченностью.

[indent] — Ни один след из поднятых мной даже близко не указывал на причастность к этому антиванского Ворона, — рассудительно проговорил он вместо ответа на её вопрос. — Наемников тайно послал герцог Викомский, — Маханон согнул спину, опираясь локтями на колени и сплетая пальцы рук, не глядя на подругу. — Он погиб от красной чумы вместе со значительной частью знати своего города. Мы... наш клан был сделан козлом отпущения в накрывшей Виком болезни. Наш, а затем и все их городские эльфы. Только они не болели этой заразой. Как понимаешь, это не помогло остановить чуму. Позже в людских колодцах нашли красный лириум. Судя по собранным сведениям, тевинтерский советник, действовавший при герцоге в то время, помогал венатори и их культу. Они, а затем людская глупость и презрение к эльфам, уничтожили наш клан, — он сжимал пальцы один на другом с такой силой, что под кожей ходили белые и красные пятна. — К моменту, когда мне удалось это узнать, часть наемников уже не удалось отследить. Канули в воду, вероятно, были мертвы. — "Это могло быть делом твоих рук? Кто мог хотя бы подумать..." — Компания, на которую они работали, распалась, информацию пришлось собирать по крупицам. Но антиванский Ворон... — Лавеллан покачал головой из стороны в сторону, вместо этого продолжив о другом. — Мы отыскали дом, в котором... держали пленниц. То, что осталось от дома. И... скелеты среди руин. Я думал, ты погибла там. Вместе с... — Маханон тяжело вздохнул, не став называть других имен — всех тех девушек, которых знал, с которыми рядом рос и до сих пор помнил лица.

[indent] Он наконец поднял взгляд, повернув голову к Эллане и сквозь мрачность рассказанного найдя в себе силы пусть бледно, но улыбнуться ей. Живой. Горечь по потерянным сестрам и братьям по клану, по погибшим родителям, по Хранительнице, останки которой он нашел рядом с разрубленным пополам посохом, по наивной юной Данире, с которой его роднила не только отдаленная кровь, но и магический дар, лежала тяжестью на сердце, но за годы успела отгореть и покрыться пеплом смирения. Их уже не вернуть. Потеря, какой бы мучительной не была, осталась в прошлом. Эллана же — здесь и сейчас снова стала частью его настоящего.

[indent] — А он и не был причастен. — кивнула Элла, смакуя полученную от Маханона информацию. Значит заказчик сдох. И вся семья его тоже наверняка сдохла от чумы. И была в этом какая-то зловещая радость: око за око, зуб за зуб. Была в этом какая-то справедливость. — Последняя жертва просто назвала его имя, в надежде, что старик прикончит меня. А он не стал. Может быть Адамас прав и тут сыграл роль цвет моих волос, может быть Мигелю просто было скучно. Я не знаю. — пожала плечами она, вспоминая то время. — Конечно, он был мягко говоря мне не рад и зол и выместил свою злость сполна. — помрачнев, как бы между прочим добавила Лавеллан. — Но и многому научил. Терпеть боль. Ты же знаешь, я никогда этого особо не умела. Держать эмоции при себе. Думать головой, просчитывать, скрываться, выслеживать и до встречи с Адамасом, моих умений вполне хватало, чтобы оказывать учителю небольшие услуги. Наверное, ты хочешь знать, почему я не сбежала при первой же возможности? — уставившись на огонь, спросила Эллана, которая погрузившись в воспоминания, словно не замечала, сидящего на другом конце кровати Маханона, хотя и разговаривала именно с ним. — А я и сбежала. Я сбегала несколько раз в самом начале. Пока не поняла, что мне некуда бежать, а каждая попытка оборачивается еще большей болью. Так что вскоре я перестала пытаться.

[indent] Про тот дом Эллана не хотела рассказывать. Это было слишком грязно, болезненно, да и своим поступком она не гордилась, но понимала, что окажись там вновь, все так же и пальцем не  шевельнула бы ради спасения бывших сестер. Вот только говорить все это Хано не хотелось. Может быть он и сам догадывается, что за участь постигла пленниц, а может быть и нет. Сейчас это было не важно.

[indent] — Утром я вернусь к Пересу. — сухо ответила Эллана, встречаясь взглядом с другом. — Лучше будет если я вернусь сама, чем если меня найдут. Неудача обойдется мне дешевле, чем предательство. — тихонько заметила она, упрямо поджимая губы и готовясь вступить с Хано в очередную битву. Да и как ей остаться? Кем? Зачем? Для чего она вообще нужна в его вполне устроенной жизни?

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-08-01 07:04:36)

совместно
[indent] Слова, слова, слова. Слишком много слов, но все они ни о чем. Так капли дождя падают в океан и ничего не меняют, как и речь Маханона. Она слышала каждый звук, каждый вздох, видела каждое движение бровей и улыбку, но не понимала, что за всем этим стоит. Они как те капли, лишь проникали внутрь. 
[indent] — Хано, быть последними выжившими еще не повод, чтобы жить под одной крышей. Больше не повод. А чтобы помнить о них достаточно иногда встречаться и вместе тосковать о былом. — неуверенно улыбнулась Эллана, пожимая плечами и понимая, что в действительности совсем не хочет вспоминать о прошлой жизни ежеминутно, а постоянные разговоры об утрате очень быстро сведут с ума кого угодно. — Жить прошлым не лучший путь из всех возможных. — покачала головой она, не столько из упрямства, сколько из-за того, что и правда не хотела оставаться в плену воспоминаний о том, чего уже не вернуть. Вся жизнь перед ней предстала, разделенной переправами рекой: вот здесь то, что уже уплыло и никогда не вернётся обратно, вот здесь тот момент, в котором она находится сейчас в доме друга детства, с его безопасностью и нежностью, а вот этот участок – завтра, в котором она, провалившая задание, возвращается назад. И все-все понятно и предсказуемо. В то время как, Хано хочет оставить её себе и не понимает, что для нее в целом ничего не изменится. Это всего лишь география. Какая разница от чьей милости зависеть? Но если Перес — наставник, наниматель, хозяин, то другу она постоянно будет чувствовать себя обязанной и благодарной. Одни путы сменить на другие и еще не известно, какие из них свяжут прочнее. «Сгибайся, но не ломайся» — мысленно повторила за Маханоном и поняла, что этим принципом, прочно въевшимся в неё еще в детстве, руководствуется до сих пор. Разве оставшись здесь она не сломается? Подчинившись очередной чужой, навязанной воле? Словно вещь, которая нашла себе хозяина получше.
[indent] — Уважать прошлое и жить им — разные вещи, — Маханон, наоборот, кивнул в подтверждение своих слов. Что-то еще хотел сказать, глядя на ее робкую улыбку, но осекся и отвел взгляд. Сказать хотелось слишком много. Что вся жизнь долийских кланов, всё, что они знали, все, что они умели, чем они дышали и что они думали, прежде чем внешний мир схватил обоих за глотки и утопил в своей грязи — всё это были отголоски давнего, далекого прошлого, бережно и с гордостью хранимые крупицы былого величия. Всё то, что их предки настойчиво решили сохранить, отказавшись покоряться людям и разделив эльфийский народ надвое — тех, кто не сдался, и тех, кто бросил свою гордость под ноги победителям. Тех, кто предпочёл выживать, обратившись против всех, и тех, кто принял чужие условия и забыл обо всём. Хранительница Дешанна учила их доброте к таким заблудшим собратьям — вернуться на старые пути никогда не поздно. Никогда не поздно выучиться заново. Никогда не поздно пойти туда, куда зовёт тебя сердце. Он снова вскинул взгляд на Эллану — может, сейчас просто слишком рано говорить об этом. Не только об их клане, обо всем — о судьбе долийцев, об Ужасном Волке, тем более о том, какая угроза "жить прошлым" сейчас нависла над миром настоящего. О том, какими на самом деле были древние эльфы и их "боги"... Она еще столько всего не знала. Но легкость, с какой Эллана была готова сейчас поставить на полку все свое прошлое и изредка смахивать пыль разговором со всего того, что было её жизнью, что сделало её самой собой... Прошлого не вернуть, это так. Но и сбрасывать со счетов, оставлять позади половину своей жизни — не свобода. Бегство, слепое бегство — в первую очередь от себя. Но прошлое — не цепи, не кандалы на ногах. Это фундамент, на котором строится будущее. Разница в отношении.  И таким прошлым, таким усвоенным уроком, таким же подспорьем, питающим движение вперед, может стать что угодно. Даже такое её настоящее. Просто одно прошлое вдохновляет, а другое... другого хочется никогда больше не допустить.
[indent] — Никогда не поздно начать снова, Элль. Я помогу тебе. Ты же знаешь, я всегда тебе помогу.
[indent] — Что начать Хано? В чем ты мне поможешь? Какая разница где мне жить? Почему для тебя так важно, чтобы я осталась здесь? Ты как будто нашёл драгоценный камень, схватил и шипишь на всех: «моя прелесть». А я не вещь. Я живая. И я правда очень рада, что ты тоже жив. Я рада знать, что больше не одна в этом мире. Что мне есть с кем поговорить по душам, кого навестить на праздники, кому написать письмо и даже, где укрыться если вдруг придется.
[indent] — Ты не вещь, Эллана, — твердо и упрямо повторил он за ней. — Ты живая. Именно поэтому я не могу позволить Пересу распоряжаться тобой, как той самой вещью. Я не хочу, чтобы ты была его кинжалом, который можно ткнуть куда угодно или выкинуть, когда надоест. Я не собираюсь запирать тебя здесь и шипеть, Митал упаси, — Лавеллан возмущенно тряхнул головой. — Я ни к чему не обяжу тебя и не стану тебя держать. Ты сможешь жить там, где захочешь, как захочешь, приезжать на праздники, только... я не могу смотреть, как ты покоряешься человеку. Твоя жизнь должна принадлежать тебе, Эллана. Твои решения, твоё будущее... всё это должна выбирать ты сама, а не этот... Перес, — он, волнуясь, говорил с торопливостью и нажимом, смешанным с мольбой. —  Кто он такой, чтобы диктовать тебе? Чтобы наказывать? Чтобы решать, куда тебе ехать и где тебе быть? Он вытащил тебя, научил тебя, но разве он для тебя это сделал? У него нет никаких прав на тебя, Эллана.  Вот с чем я хочу тебе помочь — быть свободной. Не бежать по щелчку к тому, кто учил тебя болью. А чего хочешь ты сама, Элль? Чего ты хочешь?.. — Маханон подался вперёд, с настойчивостью и надеждой вглядываясь в лицо девушки. Насильно мил не будешь, он знает это. И как спасти того, кто не понимает, что тонет? Кто, может, и вовсе не хочет быть спасён?
Разве сможет он принять такой её выбор?
[indent] — Чего я хочу? — переспросила Эллана удивлённо. За пять последних лет никто и никогда её об этом не спрашивал, никому это было не важно и она так отвыкла чего-то хотеть, что не знала ответа на этот вопрос. Поэтому просто дернула Маханона за челку. — Хочу дергать тебя за челку. Хочу поговорить о чем-нибудь другом. О чем-то простом и легком, как раньше. Хочу посмотреть твой дом. — честно призналась она, понимая что не хочет провести оставшиеся часы за бесконечным спором и попытками переубедить друга в том, свобода или нет жить на его попечении. Да и нет её больше этой свободы, а возможно никогда и не было. Всегда был кто-то, кто говорил что делать, как быть. Всегда были окружающие люди, которые ждали от неё каких-то решений, к которым она не была готова и которых не хотела, но принимала из чувства уважения, благодарности, преданности, желания всеобщего одобрения. Всегда кто-то другой решал сняться ли клану с места или остаться, и она всегда шла следом, даже не мысля себя без других. Не мысля о том, что может покинуть клан и не вернуться, ради своих каких-то целей. Поэтому нет, пожалуй, чувство свободы ей не знакомо. Она задумчиво посмотрела на Хано, прокручивая в голове его слова и не видела причин остаться. Получалось, что ему просто претит то, что она живет по указке шемлена. Но разве Верховная жрица не шемлен? Разве она не указывает своей гвардии, что им делать? Разве это не одно и то же? Ну хорошо, возможно, жрица не лупит своих подчинённых, но вероятно все равно имеет какие-то рычаги влияния на них.
Эллана вылезла из-под одеяла, пользуясь тем, что платье для сна было достаточно скромным и длинным и села за спиной Маханона, вытаскивая заколку из его волос.
[indent] — Что стало с твоими волосами, Хано? Инквизиция мешает их росту? Тебе их топором обрубили? — она задумчиво провела по неровным прядям ладошкой и быстро-быстро перебирая пальцами принялась оплетать голову друга косами, подбирая в них и челку. Столько времени прошло.. пять долгих одиноких лет, полных жестокости и страданий. Разве может она сейчас удержаться от желания хотя бы на миг, на несколько часов прикоснуться к тому простому, что есть в жизни каждого, но не в её? Трепетное перебирание волос друга, тихий душевный разговор, улыбки и прикосновения. Когда еще если не теперь? — Расскажи о себе. Как ты жил эти годы? Как судьба привела тебя в инквизицию? Ты счастлив?

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-08-03 10:40:40)

совместно

[indent] — Тебе не нравится? — Эллана не увидела, скорее почувствовала, как Маханон напрягся и выпрямил спину. Она замерла на миг, теряясь в догадках о причинах. Что это: опасения, что она может навредить или просто её прикосновения не приятны? Может быть она преждевременно решила, что у него нет семьи? — Я могу перестать. Просто.. я так давно никого тебя не заплетала, что даже пальцы чешутся. — улыбнулась она, хотя вряд ли Хано мог видеть затылком её улыбку. — Но если хочешь, то могу перестать.
[indent] — А? — удивился Маханон ее вопросу, вместе с тем испугавшись наблюдательности, повернув голову и поспешно помотав ею из стороны в сторону. —  Нет, всё в порядке. Мне нравится, — негромко добавил он и поспешил снова спрятать выражение лица за поворотом головы, вздохнув. — Просто... со мной тоже давно никто такого не делал. Навевает воспоминания, — тихо усмехнулся эльф.
[indent] Эллана обвела комнату взглядом и пожала плечами. Пустой дом — без друзей, без семьи не казался ей таким уж привлекательным. Она так и не поняла стремления шемленов к роскоши, за которую они были готовы убивать, а том числе и её рукой. Зачем все это? Спать можно и не на такой большой кровати, есть сидя у костра, от холода, ветра и дождя надежно защитит аравель, а летом.. Лето – дивное время, когда можно уснуть прямо под звездами, любуясь ими пока глаза не сомкнуться от усталости. А звуки — тихий шелест листвы, стрекотание кузнечиков в траве, редкие огоньки светлячков — и пьянящие ароматы, согретого солнцем днем и остывающего в ночи леса. Нет, Эллана не стремилась к роскоши. Она так и осталась для неё чужой, напускной.
[indent] — Нет, я не об этом. Это всего лишь дом и мебель. — покачала головой Эллана, заканчивая «работу», оценивая результат собранных в аккуратную косу волос и закрепляя его заколкой. — У тебя есть друзья? Любимая? Может быть тебе нравится Латиша? Они с Навьей эльфы? — спросила она, ища хоть кого-то, кто был бы рядом с Хано, присматривал за ним, поддерживал в трудную минуту, утешал, разгонял нежданно подкравшуюся грусть. Живя в подневольном одиночестве Эллана так и не обзавелась никем, думая, что ей это не нужно, что привязанности будут лишь очередными путами, уздой в руках Переса, её вечным страхом однажды вновь потерять всех любимых. Жить без оглядки на тех, кто остался дома — спокойней и проще. Да и, честно говоря, не было у нее возможности заводить друзей. Когда ты не волен сам распоряжаться своей судьбой, тут уже не до них. Но Хано.. почему всего этого нет у него? В чем радость от той свободы, что он ей предлагает, если в ней она будет все так же одинока?
[indent] От такого наивного вопроса о симпатии к служанке Маханон рассмеялся в голос и опять отрицательно помотал головой. Непривычная тяжесть косы тянула за затылок, и долиец поднял руку, ощупывая пальцами новую прическу с чуточку растерянной улыбкой. Эллана судила так, как он сам давно отвык — как судили в клане, с самого рождения плюс-минус погодок гадая, кто кому понравится и кто с кем сформирует связь. У них действительно было не то чтобы много выбора, и особого места романтичному сюрпризу, случайности не оставалось. А если такая встреча между отпрысками разных кланов случалась и приводила к внезапно вспыхнувшим чувствам, то была скорее исключением из правила.
[indent] — У меня есть друзья, да, — кивнул он, садясь боком, чтобы лучше видеть Эллану, и предпочтя обойти стороной тему про служанок. — Что же до любимой... — Лавеллан усмехнулся уголком рта, задержав взгляд на подруге. В груди снова тоскливо и тягуче екнуло. Эллана была всё такая же — красивая, как и прежде, бесценная, нужная... что бы только не отдал он за возможность прикасаться к её щеке так, как прикасался Шадайенн, за возможность поцеловать её — по-настоящему, а не так по-дружески шутливо, как девушка могла себе это позволить, не зная, как такая милая благодарность на самом деле жжется изнутри... ничего, казалось, не было жалко за возможность окружить её заботой и сделать счастливой. Но что он сейчас мог сказать ей об этом? Обо всём том, что думал, разглядывая её спящее лицо? Сейчас — тем более ничего, что не омрачило бы ситуацию. И потому, на несколько секунд задержав взгляд, Маханон отвёл его куда-то вниз и влево.
[indent] О "любви" тоже говорить не хотелось. Не хотелось, чтобы она знала. Как будто у него ещё были какие-то шансы, и правда эта, этот когда-то от безысходности сделанный выбор мог лишить его последней возможности, навсегда отвернуть от него Эллану... глупо-то как. Умение бороться и не сдаваться, находить выход даже из самых тупиковых ситуаций жизни, было обоюдоострым клинком. Кое-где оно вредило больше, чем помогало.
[indent] — Это долгая история. Я расскажу тебе всё, что ты захочешь знать, но сначала... ты не голодна? День был долгий. Навья уже спит, но я и без неё на кухне не потеряюсь. Наверное, — с шутливо наигранной серьезностью предположил он.
[indent] — Голодна? — переспросила Эллана, улыбаясь глядя на повернувшегося к ней Махаона. Как можно было ему не улыбаться? Когда уже казалось, что никто и никогда на всем белом свете больше не будет смотреть на неё с такой нежностью и теплотой во взгляде? Когда одиночество стало верным спутником, судьба вдруг подкидывает ей угодившего в капкан лисенка, которого рука не поднялась добить, а теперь и Маханона, который все так же упрям и верен себе в своих уму непостижимых целях. Она всегда поддерживала его на выбранном пути и сейчас, хотя была и не согласна со стремлением служить шемленам и жить их жизнью, старалась не осудить, не зная всех правд и мотивов. — Пожалуй. — кивнула Эллана, хотя о еде думала сейчас в последнюю очередь. Какая уж тут еда, когда столько мыслей в голове, столько вопросов, что и не знаешь какой задать первым, а время неумолимо бежит вперед. — А где мои вещи?
[indent] Открыв сундук, Эллана умилилась тому с какой аккуратностью и заботой почистили, высушили и сложили её одежду.
[indent] — Поблагодари за меня Навью, когда представится возможность. — попросила она, доставая свои простые и не замысловатые вещи. — Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.
[indent] Может быть это и было странно с её стороны, переодеваться вот так вот и верить, что Хано не будет подглядывать, но право слово зачем ему? Если бы хотел, у него уже была возможность, поэтому Эллана  полагалась на его честь. Ходить по чужому дому в одной ночнушке ей совершенно не представлялось возможным. Она быстро натянула штаны, а скинув платье, и рубашку. На все про все ушло меньше минуты, но лишь одевшись, снова расслабилась. Все же было что-то в этом не правильное и может быть стоило попросить Маханона выйти, но эльфийка поймала себя на мысли, что боится. Однажды, много лет назад, Хано уже покинул клан и не вернулся. Глупо, конечно, было считать, что подобное может произойти и в его собственном доме, но все же. Вдруг, выйдя за дверь, он уйдет навсегда и окажется, что это лишь сон? Наваждение? Игра разума, отказывающегося верить в происходящую реальность, а на самом деле она лишилась чувств не выдержав наказания за то, что отпустила Адамаса и вот-вот, Перес обольет ее студеной водой, развеяв забытье, чтобы продолжить пытку. Эллана вздрогнула, отгоняя непрошенные мысли.
[indent] — Поворачивайся. — закончив попросила она и подошла к зеркалу. Под глазами синяки, бледная от растревоженных душевных ран, растрепанная, а еще говорила что-то про прическу Маханона. Взяв расческу Эллана быстро пригладила волосы и собрала их в небрежную пышную косу, наблюдая за другом через отражение в зеркале, сравнивая воспоминания о нем, с тем кто был сейчас перед ней. Он стал старше и многое пережил, наверняка. И может быть даже стал более упрямым, чем был раньше. Но на вопрос чего хочет так и не ответил. Не знает? Или скрывает? Раньше ей казалось, что не смотря на то, что Маханон был с ней честен, он что-то не договаривал. В отношениях с ним всегда была какая-то недосказанность, а она не выпытывала, потому что считала, что каждый имеет право оставить какую-то часть своей души нетронутой ни взглядом, ни словом, ни даже знанием о ней другого человека. Нечто сокровенное, которым ты не готов поделиться даже с другом. А может быть стоило? И тогда, когда он прощался перед отъездом, было что-то такое в его взгляде. Нужно было остановить его. Заставить сказать. Выспросить. Но важно ли все это теперь?
[indent] — Я готова, идем? — закончив заплетать косу, Эллана повернулась к Маханону и протянула ему руку. Взгляд сам собой скользнул на клинок, оставшийся в сундуке. Взять? И показать этим свое недоверие. Оставить? Значит остаться беззащитной, уязвимой. Лавеллан взглядом полным сомнения металась между другом, не желающим ей зла, она верила, и оружием, которое всегда было при себе, мучительно пытаясь сделать выбор и выбрала друга. В этом доме ей не от кого ждать нападения. Эллана виновато улыбнулась и захлопнула сундук, оставляя кинжал внутри.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-08-04 22:50:38)

[indent] Было странно ощущать свою ладонь в его как будто ничего не изменилось за эти годы и её руки не испачканы в крови по локоть.  Странно, но абсолютно необходимо. Когда со всех сторон окружает тьма, волей не волей тянешься к источнику света — схватиться за него, удержаться, не потеряться вновь. Особенно когда отдаешь себе отчет в том, насколько скоротечно это время. Не успеешь оглянуться, часы пройдут, уплывут как упавший в речку сухой лист и уже не вернуться никогда. Верила ли Эллана в то, что и правда сможет навещать Маханона хотя бы изредка? Нет. Но надеялась. За эту ночь, нежданно ставшую такой тихой, теплой и уютной, в ней вновь просыпалась надежда на что-то большее, чем быть посыльной смерти и депеш, и сдохнуть в одной из выгребных ям, напав на превосходящего по силам противника. Надежда на новый день, новую встречу. И крохотная вера в то, что этот прекрасный сон никогда не закончится. В своих размышлениях она сторонилась темы исчезнувшего Адамаса, смирилась с неизбежностью наказания и отпустила вора на все четыре стороны. Не так страшны пытки, как превратиться в чудовище в глазах единственного близкого человека. А Хано был близок. Как раньше. Она видела все тот же взгляд, ощущала тепло его руки в своей и верила, что не смотря на годы, разделяющие их прежних и сегодняшних, души их по прежнему родные.

[indent] Освещаемый лишь молнией над ладонью Маханона коридор, странным образом навевал мысли о тьме, готовой напасть в любой момент и забрать все, что она неожиданно обрела. Эллана невольно прижалась к его плечу, но отпрянула так же быстро, словно сделала что-то постыдное и незаконное. Ну право слово, не может же убийца бояться темноты, после всего что было, после того, как она стала её верной спутницей, после того как надежно поселилась в сердце, убивающем по приказу без тени сомнений и сожалений. Как теперь, ей может быть страшно идти по неосвещенному дому и буквально чувствовать, как тьма окутывает, пробирается сквозь кожу к позвоночнику, лишь бы вновь заполучить контроль над мыслями и чувствами, взывая к чувству долга и необходимости проверить не спит ли в одной из трех пустых комнат Адамас, чьей смерти так жаждет наставник. И лишь рука Маханона, которую Эллана все крепче сжимает в своей, удерживает и останавливает. Шаг еще один шаг, звук их глухих шагов, словно биение сердца спящего, окутанного тишиной дома. Нет-нет, она уже все решила, все отпустила, одна лишь ночь, а точнее её остатки и Лавеллан не будет портить это время, размышлениями о жертве и возможности выполнить задание, которое впрочем подарило ей эту невероятную встречу.

[indent] Эллана послушно села на предложенный стул, сцепив, опустевшие руки под столом и наблюдая за тем, как по воле Маханона потолок превращается в подобие мерцающего холодным светом звезд неба, привнося ощущение сказочности и укрепляя веру в то, что все это не настоящее. Сейчас обязательно должно что-то произойти и разрушить, растоптать, разбить эту грёзу на миллионы острых, впивающихся в босые ступни осколков. Но лишь огонь в камине вспыхнул и уютно затрещал. Эллана вздрогнула, оборачиваясь к нему и улыбнулась.

[indent] — Удобно. — оценила она, поворачиваясь и отвечая на заданные вопросы — Овощи, и я не против вина. — за последние годы Эллана стала еще более неприхотливей в еде, чем когда-либо прежде, но мясо так и не полюбила. Вино же пробовать ей не доводилось, хотя она о нем и слышала, просто не стремилась. И сейчас не то чтобы горела желанием выпить, скорее пыталась угадать чего бы хотелось Хано. Не стал бы он предлагать то, что не хотел сам?

[indent] Оставшись в столовой, Эллана не долго усидела на месте. Она подошла к окну, выглядывая, сквозь капли на нем, улицу, пытаясь разобрать очертания двора или города или сада, но толком ничего не видела, кроме мерцания электрических звёзд и собственного отражения. Лавеллан провела пальцем вслед скатившейся по обратной стороне капли, слушая как Хано шебуршится в кухне, словно хозяюшка, и улыбнулась понимая, что сегодня словно маленькая девочка, которую принесли домой, помыли, раздели, спать уложили, оберегали сон, сидя в кресле у изголовья кровати, а теперь готовят ужин, или завтрак — неважно что именно, но для неё. Такое забытое щемящее ощущение нежности и благодарности.

[indent] — Тебе помочь? — предложила Эллана, замирая в проходе, прижимаясь плечом к стене. — Знаешь, я не очень прихотливый гость. — улыбнулась она, наблюдая за мужчиной. Мужчиной! С ума сойти. Почему-то сложнее всего, когда долго не видел кого-то отделаться от привкуса воспоминаний о прошлом. Вот и сейчас, принять тот факт, что Маханон уже не мальчик было сложно. Стоило сомкнуть глаза и перед ней вновь возникал юный маг, отправляющийся в Конклав, чтобы доказать что-то другим, себе или всему миру. Их Первый. Гордость и надежда клана. Интересно, если бы успел вернуться, позволила бы ему Хранилица нанести ей валласлин, попроси она об этом? Было бы ей легче решиться, был бы Маханон рядом?

[indent] — Расскажи мне, Хано, свою долгую историю, ты обещал. — напомнила она, когда все было готово и они вернулись за стол, не спеша накидываться на еду. Хотя и была голодна, слушать хотела больше. Знать: как, чем жил он все эти годы. Как обрёл покой и обрел ли. Нашел ли свое место и почему запнулся, говоря о счастье. — Я словно проснулась после пяти долгих лет затяжного тяжёлого сна. — почти шёпотом проговорила Эллана, смотря куда-то в тарелку, но замечая лишь следы ожогов на ладонях, держащих шемленскую вилку, которой научилась пользоваться еще в доме кухарки, спасшей тогда её из плена. — И теперь пытаюсь понять как изменился этот мир для тебя. Что происходило с тобой в эти годы? — встречаясь с ним взглядом настойчиво спросила Эллана, как бы говоря, что не устанет спрашивать вновь и вновь, пока он не расскажет ей все, что она так желает знать.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-08-06 09:08:11)

совместно

[indent] «Сколько же слуг у тебя?» — невольно подумала Эллана, услышав новое имя. У Переса был огромный дом. А на участке, помимо хозяйского, были жилища слуг, охранников, садовника, работники виноградника и винодельни. Но вся эта окружавшая наставника роскошь воспринималась как само собой разумеющаяся. Это был чужой шемленский мир со своими законами и правилами и все что оставалось Эллане – это принять его таким какой он есть. У нее и выбора другого не было. Никто не спрашивал её хочет ли она быть частью этого мира, жить такой жизнью. В то время как Хано не только принял, но вросся в него как деревце, обретшее новую почву. Глядя за тем, как друг управляется в кухне, Элле подумалось, что похоже такая жизнь ему нравится, даже больше той, что они вели в детстве. Той по которой сама Эллана отчаянно скучала. Нельзя было отрицать, что шемлены с хорошим достатком устроились с комфортом и пафосом, живя в огромных домах, разъезжая на каретах, развлекаясь на шумных баллах. Но на чьей крови построено это счастье? Её народа.

[indent] Пока Маханон рассказывал, Эллана внимательно слушала, изредка позволяя себе перебить его тихим шумом вилки. Может быть это и было не вежливо — есть пока друг говорит, но и не есть когда перед тобой полная тарелка не имело смысла. Хотя, для нее и не составило бы труда. Ей так часто приходилось не есть по несколько дней, что постепенно она перестала воспринимать чувство голода чем-то особенным. Лишь одной из естественных потребностей организма, к которой относилась с долей равнодушия. К тому же, Хано старался для нее и было бы еще грубее не есть совсем, чем тихонечко жевать, слушая о его подвигах.

[indent] Когда Дешанна рассказала клану, что Первый вынужден остаться у людей, чтобы помочь совладать с Брешью, чьи всполохи средь ясного неба были пугающе красивы, ей и в голову не пришло, что Хано будет сражаться на передовой.  Что он полезет в самое пекло, хотя теперь, вспоминая те дни, она понимала, что думать так было глупо. Чтобы Хано и не полез. Решать проблемы и настойчиво биться лбом в стену, пока она не рассыпется по кирпичам было в его духе. Но у самой Элланы, помимо Бреши было столько своих детских, как ей теперь казалось, эгоистичных проблем, к которым она причисляла и тоску о друге, непожелавшем вернуться домой, что мысли как-то сами собой обходили возможность того, что он рискует жизнью. И вот теперь, когда все стало ясно, она с трудом сдерживалась, чтобы не сгореть от стыда и вины, за тот эгоизм.

[indent] Естественно о Максвелле Тревельяне и инквизиции, Эллана слышала. Что был такой герой, да сплыл вместе с былой инквизиторской мощью. О его судьбе до сегодняшнего дня Лавеллан мало интересовалась, причисляя к личностям о которых много говорят и хорошего и плохого, но где правда и не разберешь. Да и честно говоря, долийка, попавшая в услужение к антиванскому ворону, не любила собирать шемленские сплетни. Поэтому лишь кивнула на вопрос Маханона, не перебивая рассказ собственными суждениями.

[indent] Услышав последнею фразу, Эллана подавилась. Кусок застрял в горле, мешая обдумать услышанное. Может быть ей показалось? Она похлопала себя по груди, аккуратно отложив вилку, и сделала большой глоток теплого терпкого вина, растягивая время и пытаясь осознать слова Махаона: «пользуется мной», но никак не получалось. Не ложились они на те громкие слова о свободе от шемлена, которую он навязывал ей.

[indent] — Что это значит, Хано? — наконец-то, подняв взгляд спросила она, стараясь удержаться от поспешных выводов, которые напрашивались сами собой. Но Хано ведь не такой. Не мог он по своей воле унизиться настолько, чтобы жить на подачки шемленки, оказывая ей разного рода услуги. «И за какие же услуги столько платят?» — совсем другими глазами обвела она помещение, старательно отгоняя воспоминания. «Попользуемся ими, развлечемся, а потом продадим» сами собой всплыли в памяти обрывки, подслушанных разговоров бандитов, пробирая до дрожи в пальцах омерзительно яркими воспоминаниями. Заметив это, Лавеллан спрятала руки под столом, сцепив их между собой. «Нет, это же Хано! Он не мог» — в повисшей тишине отстукивало её сердце, пока Эллана ждала от друга опровержения собственных мыслей. Может быть речь идет о магии? Обустройстве холодильных комнат, лечении хворей, защите от бандитов. Да, наверняка, речь именно об этом.

[indent] — Извини, — тихо проговорил Маханон, так посмотрев на хлопающую себя по груди девушку, что легко было представить, как у него на макушке стыдливо прижались к волосам собачьи уши. Дожидаясь, пока она отдышится, он положил вилку зубцами на тарелку и сомкнул ладони на своей кружке, снова вздохнув.

[indent] — Это значит, что за всю свою месть, за правду, которую я узнал, я платил единственным, что у меня тогда было — собой и своими умениями, — Маханон хмурился, пытаясь подобрать слова поаккуратнее, но не смог и сдался, признаваясь с какой-то почти обреченностью и даже раздражением, словно пытаясь защищаться от реакции, что могла за такими словами последовать. — Я спал с ней, Эллана. И ходил на балы, в их высший свет.

[indent] Зачем он вообще это говорит? Неужели нельзя было обойтись общими словами, не уточнять, не вдаваться в подробности, которые так легко было бы скрыть в общем рассказе? Но Эллане он врать не мог — как и скрывать что-то, даже далеко не самое благородное, было Маханону совершенно не по сердцу.

[indent] Он словно ударил её по лицу, звонко, хлестко, со всей силы, не прикоснувшись при этом ни пальцем. Эллана перестала дышать, смотря на Хано, не верящими глазами, надеясь что он возьмет свои слова обратно, скажет что пошутил, но ничего подобного не произошло. Она вскочила из-за стола, отвернулась, подошла к окну, чувствуя как тошно ей стало, как трудно дышать, словно на грудь поставили наковальню, не меньше. Обняв себя руками, смотрела в темноту ничего не говоря, осмысливая прозвучавшее. Пытаясь найти в себе возможность взглянуть на это иначе, поставить себя на его место, но совершенно не могла этого сделать. Хано был свободен. Его никто не принуждал. Это был его выбор. Но демоны его побери, как же от этого больно и мерзко.

[indent] — Эллана! — почти испуганно окликнул он, тоже подхватываясь с места, когда девушка метнулась к окну. Выбравшись из-за стола, Маханон нагнал ее, но остановился шагах в четырёх позади, не решаясь приблизиться в замешательстве и недоумении. А какой реакции он ждал? Эльф и сам не знал, но все же не такой, наверное. Да, его поступок был далек от того, чем можно было бы гордиться, но что в этом так задело её? Не преступление же какое он совершил – разве что только против морали…

[indent] — А я еще думала, что это я грязная. — с горечью произнесла она, пытаясь совладать с собственным дыханием и говорить спокойным ровным голосом тогда, когда хотелось кричать. — А как же все твои слова? Я не позволю этому шемлену решать как тебе жить. Или как ты там сказал, не помню. — все так же смотря в пустоту за окном, каким-то остекленевшим взглядом, не видя толком ничего перед собой, она попыталась вспомнить то, что он говорил ей в спальне. — А сам продался. По собственной воле стал.. — Эллана запнулась. Слово, вертевшееся на языке не ложилось. Она не хотела его произносить. Не могла такого ему сказать, так оскорбить, но думала, что разница между шлюхами и Маханоном, лишь в цене вопроса. 

[indent] — По собственной воле, — подчеркнул он, пользуясь ее заминкой. Именно так, его не били, его не сажали на цепь, его не приучали и не пугали, он сам это выбрал и сам решил. — По собственной, потому что тогда мне было не важно, что будет со мной — важно было достичь цели,  — отчеканил Лавеллан, жестом ладони подчеркивая слова.  — Я ей не клялся, не обещал ничего, но до сих пор не видел смысла прекращать, пото…

[indent] — Прекращать? А есть ли смысл, терять все то, что пришлось тебе по вкусу? Как будто что-то изменилось. — горькая усмешка коснулась её губ, и найдя в себе силы, Эллана повернулась, прислоняясь спиной к стеклу. — Посмотри в кого мы превратились. Убийца и шлюха. — буквально выдавила из себя она, с горечью смотря на друга. Пять лет прошло.. пять очень долгих лет, вплелись в их судьбы какими-то чужими, не подходящими жизнями. «Я спал с ней», «Я спал с ней» — звучали слова по кругу и так обижали, словно ей и правда было дело до того с кем Хано делит постель. Обижали настолько, что Эллане в пору было задуматься, а что было бы скажи он, что спал с эльфийкой? Конечно же, любовь совсем другое дело. Не то что мальчик для выгулов у какой-то там аристократки.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-08-07 19:07:07)