...я следил на ней рынке Верхнего города. Густые русые волосы. Розовый румянец на щеках. Алые, даже без краски, губы. Фривольно открытые плечи и не скрывающий ни единой линии фигуры шелк платья. Она серебристо смеялась, флиртовала с торговцем, выбирая фрукты. Я видел, как брызнул под её белыми зубами сок спелого персика, которым её угостили. Она казалась прекраснейшим из творений Создателя, должно быть, всем мужчинам на площади. Всем, кроме меня. Я единственный, кто видел её суть. Блудница. Шлюха. Я следил за ней уже несколько дней и знал, что она… не творение, она – тварь, она живет в Цветущей розе, она заходит в богатые дома с наступлением ночи и покидает их на рассвете, укутывая следы от поцелуев на плечах шалью, она даже смеет приходить в Церковь и стоять на коленях перед статуей Пророчицы. Тварь. Тварь! Она заплатит за свои злодеяния. Она проходит мимо меня, даже не удостаивая меня взглядом. Хорошо. Никто не способен рассмотреть Волю Создателя до того, как прогремит Его вердикт. 
***
Город цепей укутывали теплые летние сумерки. Ветер с моря принес легкую прохладу и запах водорослей, смешивая его с ароматом туберозы, фиалок и ладана из садов Верхнего города, и все равно было жарко: вылизанная до блеска веками мостовая отдавала тепло, накопленное за день, стыли каменные стены, увитые плющом и диким виноградом. Со стороны церковного дворика плыл отголосок Песни. К этому времени в «Цветущей розе» обычно только начинали появляться клиенты, целитель же, напротив, спешил уйти, чтобы не столкнуться со знакомыми. В последнее время им просто не о чем было говорить, а на праздную развеселую болтовню у Андерса попросту не было сил. Впрочем, сейчас он все еще сидел в подсобном помещении за барной стойкой в компании Коры и мадам Лусины. На деревянном ящике, заменявшем ему стол, стоял кувшин с водой, половину которой он только что выпил. Девушка, которая попыталась избавиться от нежелательного ребенка сама при помощи крючка из проволоки, едва выжила – Андерс отругал её, Кору, Лусину и всех, кто попался под руку, что допустили эту ситуацию. Магических сил осталось только чтоб залечить порез от ножа на лице эльфа и больше, по счастью, магических вмешательств не требовалось – Адриано был рад паре выходных дней, которые целитель ему настоятельно рекомендовал взять, Деньер посчитал что сломанный нос и сочные синяки под обоими глазами только усиливают его гномью харизму и сбежал работать («с вами приятно поболтать, но дамочки сами себя не вылюбят»), а сам Андерс задержался поболтать с мадам. И, как оказалось, не зря.
— Может, в Церкви завелся очень симпатичный и очень убедительный брат, — предположил маг, сам себе не веря. В пальцах он вертел небольшую записку, написанную темно-красными чернилами на куске дешевой будто промасленной бумаги.
— Тогда скорей уж сестра, — вздохнула мадам, разбавляя водой из кувшина вино в своем бокале, — Констанц пользовалась большим успехом у мужчин, но если выбор был за ней – предпочитала женщин.
— Или сестра, — согласился Андерс, вторя ей вздохом. Что-то в этой записке казалось ему неправильным. Не столько в том, что проститутка писала мадам о своем желании покончить с блудом и обратиться к Создателю, чтобы молить о прощении остаток своей жизни – скромной, благочестивой и одинокой… нет, сама записка. Что-то в ней было не так.
— Но это не сработало бы с Майей, — заметила Лусина. Она выпила содержимое бокала залпом, как воду. Да уж, по такой жаре если не разбавлять вино водой напьешься пьяным раньше, чем взойдет над крышами луна, — Её женщины не интересовали совершенно.
— Майя тоже решила посвятить жизнь Создателю? – вскинул брови мужчина. Внутри зрел неприятный холодок.
— Да, месяц или два назад прислала такую же записку.
— Такую же? – переспросил Андерс. Ситуация начинала пахнуть скверно. Как скверно пахли лилии некоторое время назад.
— Почти, — отмахнулась Лусина, — Другими словами, но суть была та же, — она закатила глаза и фыркнула, — Бла-бла-бла, я осознала, что грешна, иду служить Создателю. Бла. Бла.
— Сама записка, я имею в виду. Такая же бумага, чернила?
— Вроде бы. Я не помню. Но у Майи, по крайней мере, не было на следующий вечер запланировано посещения любимого клиента! 
— Так, — Андерс поднялся с места, — А больше никто не пропадал?
Некоторое время назад он слышал об очень паршивой истории. И во многом она стала возможной, потому что спохватились слишком поздно.   Он не думал, что уведомлять Хоука сейчас хорошая идея – у него достаточно дел, чтобы отвлекать его подозрениями (ладно, сознайся, ты просто не хочешь чтобы это в очередной раз оказался маг крови, а Гаррет потом тыкал его носом – вот, видишь, снова проклятая магия!) об очередной возможности появления очередного малефикара. Проклятье!

Луна уже взошла над морем, когда Андерс покинул «Розу». У него была информация о двух пропавших бордельных девушках и неподтвержденные слухи о, по меньшей мере, десятке исчезнувших уличных шлюх. Уличные шлюхи пропадали в Нижнем городе. Шлюхам из «Розы» платили за вызов «на дом» — обе девушки договорились о встрече на территории клиента, за обеими приходил мальчишка-посыльный с задатком и обе направлялись в район рынка Верхнего города. Андерс не знал, на что рассчитывал, когда направлялся к месту предполагаемой встречи Констанц и Майи с их загадочным клиентом, после которого обе чудесным образом уверовали в Создателя и оставили всю свою привычную жизнь – вместе со всеми вещами и сбережениями, которые почему бы было не отдать нуждающимся, раз уж на то пошло?..  Вряд ли этот «клиент» торчит там и ждет белобрысого целителя, чтобы пояснить, что произошло.
Он обошел пустую площадь по кругу. Ветерок колыхал навесы над пустующими прилавками, приторно пахло подгнившими фруктами. Андерс поднялся на балкон, с которого открывался вид на всю площадь, постоял у перил, опираясь на них ладонями и глядя вниз. Холодок в животе разрастался, усиливая ощущение тревоги. «Это не наша работа. Это может быть маг. Мы видели такое. Мы знаем, к чему это может привести. Я знаю. Мередит взбесится. Хоук взбесится. Еще один повод говорить, что маги опасны. Ты же не собираешься… прикрывать его? Нет, тысячу раз нет. Если это так… Он получит по заслугам. Он получит справедливое наказание. Мы об этом позаботимся».   
Андерс спустился с балкона и прошел к ступеням, идущим в Нижний город, когда его осенило.
Вот что было неправильно в записке! Бумага! Это не дорогой пергамент и даже не тонкая бумага для записей, которой пользуются от Церкви до Круга, это больше похоже на… Андерс достал из кармана обе записки. Так и есть. Оберточная бумага. В такую заворачивают свежий сыр и сырое мясо. Таинственный брат/сестра работают на церковной кухне? Ага. В это даже смешно как-то поверить. Маг раздосадовано дернул щекой и направился по ступенькам вниз. В нижнем городе мясо можно купить на рынке – обрезки и кости лежат сваленные кучей, привлекая мух и распространяя удушающий запах. Но лучшие куски вырезают, взвешивают, и заворачивают в промасленную тонкую коричневатую бумагу, прежде чем отправить с доставкой в Верхний город, только в одном месте. На скотобойне. 
Метафизический запах лилий сменился запахом крови и подгнившего мяса. Метафизического же. Стоя на пустом рынке, он еще раз подумал о том, чтобы обратиться к Хоуку.
Нет. Не надо.
Мысль была тяжелой и ощущалась как толчок в ребра – изнутри.
Чужая мысль. Собственная. Не важно.
Андерс спрятал записки в карман и направился в сторону скотобойни. Один. Только проверит. Только посмотрит. Убедится, что дело стоит внимания. Вовсе не обязательно собирать целую толпу, чтобы проверить складские помещения, где каждый день убивают десятки животных. Что вообще может пойти не так ночью в этом прекрасном, прекрасном городе?..