Имя: Уриэн Эварайн, однако фамилия практически не используется; Искатель Уриэн — так его называли вплоть до 9:41, пока орден не убил сам себя.
Дата и место рождения: 5 Стража 9:10 Дракона, эрлинг Амарантайн.
Раса: человек.
Род деятельности: бывший Искатель Истины, ферелденский аристократ.
Класс и специализация: воин, храмовник (Искатель).
Внешность: fc: Charlie Hunnam
[indent]глаза: серо-голубые.
[indent]волосы: блондин.
[indent]рост, телосложение: 187 см., нормостеник. 
[indent]особые приметы: практически незаметный шрам на левой скуле, от правого плеча до середины груди — длинный и неровный шрам как от ожога — последствие попавшего под доспехи магического огня. На левом бедре небольшой шрам пятном, такой же, как и на плече — тоже последствия магического огня.

Создатель, хотя меня окружает тьма,
Я пребуду в свете. Я вынесу бурю. Я выстою.
То, что создал ты, не в силах никто сокрушить.
— Песнь Испытаний, 1:10
Уриэн родился в семье дворянина низшего сословия и был не просто ребенком в такой семье, но еще и третьим ребенком — и младшим сыном, поэтому с самого рождения он знал, что ему ничего не светило на политической и экономической арене Ферелдена. Да и, на самом-то деле, он никогда и не стремился к этому. Ури был сыном лорда Эддельбрека из Амарантайна, который занимался сельскохозяйственной деятельностью: в основном он держал фермы, на которых выращивались различные зерновые, после расходящиеся по всей стране, но был и скот, хотя этому уделялось меньше внимания, чем остальному. Мальчик получал больше практических знаний, чем научных, хотя уже к шести годам сносно писал, считал, читал и знал наизусть несколько стихов Песни Света. Больше его увлекало, конечно, военное мастерство, как и любого мальчишку в его возрасте, и он думал, что вырастет, обязательно станет рыцарем или храмовником, или, на худой конец, будет служить в армии или чьей-то гвардии.
Пожалуй, его мальчишечьи мечты сбылись — только вкривь и вкось.
Однажды Уриэн забирал с пастбища коня и обнаружил, что жеребец отвязался и отбежал в холмы. Не желая получить нагоняй от отца, а ведь привязывал на выпас животное именно он, Ури ушел за конем и обнаружил не совсем то, что ожидал. Ферелденский верховой действительно был в небольшой и чахлой рощице, зажатой между двух холмов, однако убежал он не просто так, а решил подраться с чужаком, явившимся на его территорию, однако куда там обычному сельскому коньку до боевого жеребца, облаченного в тяжелый доспех?
Чужак, впрочем, стоял над телом своего, очевидно, хозяина, распластавшегося на земле, несмотря на то, что из-под налобника слева текла кровь, видимо, в области глаза, шерсть слиплась от крови, а задняя правая нога была сильно обожжена. Черные доспехи человека мрачно блестели на тусклом осеннем солнце, отчего становилось еще больше не по себе. Вокруг были вырваны с корнем деревья, кое-где — обуглены, еще где-то — заморожены, а от следов на земле складывалось впечатление, что здесь, как минимум, прошелся дракон и протоптался по ней, так она была раскурочена и взрыта.
Что было делать почти семилетнему ребенку? Правильно — он схватил коня своего отца и принялся бежать, чтобы рассказать ему о своей жуткой находке.
Тогда-то, после его сбитого рассказа про человека в черных доспехах с глазом на нагруднике, он увидел смятение на лицах отца и его окружения, Уриэн впервые услышал короткое слово "Искатель", сказанное с каким-то... страхом?
Человека в доспехе и его раненого коня доставили в Амарантайн, разместив в здании церкви, и Ури, сначала тайком бегал подглядывать за лекарями, которые выхаживали человека. Про его коня благополучно забыли, забыв даже расседлать, и чуть позже мальчишка понял, почему. Он все-таки попросился у отца в Амарантайн, и тот, пусть и с неохотой, но отпустил сына на его вылазки в сопровождении одного из работников, наказав, впрочем, до темноты быть дома: те дни, проведенные в седле в Амарантайн и обратно, хорошо посадили его на конскую спину. В общем, поскольку его не подпустили к человеку и сказали не мешаться под ногами, Уриэн со всем слабоумием и отвагой сунулся к боевому коню, который его за такое бесцеремонное вторжение чуть не убил. Так что мальчишке потребовалось определенное время, чтобы просто оказаться в состоянии подойти к животному без опаски быть ударенным или укушенным. Конюх церковной конюшни говорил, что он так со всеми, поэтому его никто и не трогал. Сняв броню с коня, Уриэн удостоверился, что тот пострадал не меньше своего хозяина и, выпрашивая у церковников припарки, лечил коня, как мог. Он, конечно, мало что понимал в лечении, но подсказывал и конюх, который пусть и держался на расстоянии, но все же принимал участие — животину было жаль.

— Значит, вот как выглядит тот, кого я должен благодарить за спасение? — послышался за спиной голос с насмешкой, пусть и не злой. У говорившего был странный, гортанный, неизвестный акцент.
Уриэн, вздрогнув, развернулся, отвлекаясь от промывания раны под конским глазом. Она была большой и рваной, но, кажется, сам глаз не пострадал — по крайней мере, жеребец поворачивался и смотрел, не пытаясь подглядеть другим. На него смотрел мужчина — видимо, тот самый, из рощи. Сейчас на нем не было доспехов, все в его позе говорило о том, что ему больно — он держался за бок, сгорбился, что было видно и под плащом, на лбу была повязка, через щеку тянулась рана от меча до подбородка.
— Ну и досталось же тебе, парень, — прохрипел мужчина, когда, сильно хромая, подошел к коню и погладил его по голове. — Но о тебе заботятся, да? Это хорошо. Как тебя зовут?
Ури не сразу понял, что обращаются к нему. Он стоял, моргал, смотрел на мужчину, который, морщась, поглаживал коня по голове, которую тот послушно подставил, как собака. Выглядел жеребец лучше, но пройдет еще не одна неделя, пока он восстановится.
— Уриэн... милорд.
— Хорошее имя. Меня зовут Филипп. Спасибо, Уриэн.

После того, как Филипп пришел в себя, Уриэн начал еще больше времени проводить в Амарантайне: закончив дела с конем, он приходил к мужчине и подолгу с ним разговаривал, впитывая информацию, как губка. Тот объяснил ему, кто такие Искатели Истины и чем больше мальчишка слушал про орден, тем больше интереса у него вызывало все, что было связано с Искателями, магами и храмовниками. Он выспрашивал все, что только можно: мужчина несколько раз поражался его любознательности, хмыкал, но все же продолжал свои лекции. Оказалось, что тогда, когда Ури нашел его, Филлип как раз выполнял задание и выслеживал двух одержимых малефикаров, которые подчинили себе храмовника. Он справился со своим долгом, но оказался очень серьезно ранен. И, если бы его тогда не нашел бы Уриэн и не поднял бы на уши всех вокруг, то Искатель, скорее всего, умер бы.
В какой-то момент мальчишка попросил взять его в ученики. Филипп, к тому времени немного пришедший в себя после полутора месяцев лечения, казалось бы, не был удивлен. Зато удивлен был отец, к которому Уриэн и Искатель пришли вместе в конце зимы, когда тот смог нормально передвигаться без ущерба здоровью. Но вряд ли бы тогда он мог действительно возразить. Искателям не отказывали.

Так началось обучение Ури, который покинул Ферелден и направился на родину Филиппа — в Орлей. Он начал проходить обучение в крепости рядом с Монтсиммаром. Он был прилежным учеником: еще тогда, в Амарантайне, он четко понимал, что хочет быть одним из тех, кто стоит на страже света перед лицом тьмы, поэтому Уриэн прилагал все усилия, чтобы не разочаровывать наставника и учителей.
Десять лет он учился тому, что должен знать и уметь Искатель Истины и в семнадцать отправился далеко в Западный предел, где ему предстояло пройти свое бдение. Дневная жара и ночной холод, ветер, разносящий песок по пустынным землям Предела, забредающие в развалины старых крепостей дикие животные не смогли его вырвать из того состояния, в котором он был. Это было похоже на глубокий транс, но покой, который принесло бдение, больше никто не мог воссоздать. Искатели прибыли через месяц, и возвращался в Орлей Уриэн уже новым членом ордена — настоящим Искателем Истины.

Три года он провел вместе с Филиппом, разъезжая по Тедасу по заданиям, которые получал его наставник и учась уже на практике. Он столкнулся и с малефикарами, и с храмовниками, которые не слишком-то хорошо выполняли свою работу. Уриэн наблюдал за тем, что происходило в Кругах, и это его не радовало. Он начал задаваться вопросами, и даже озвучивал их Филиппу, который смотрел на юношу задумчиво: не каждый начнет вопрошать, почему между магами и храмовниками не может быть мира и согласия и почему они не могут работать сообща на благо народа.
Ответов, впрочем, получить не удавалось, а потом мир начал сходить с ума.

Все началось с Мора. Уриэн рвался в Ферелден, однако его, естественно, никто не пустил — у него были другие задачи в тот момент. Он только слышал о том, что храмовники Ферелдена затребовали Право Уничтожения, что Круг был уничтожен практически полностью; он наводил справки, переживая за семью. Но Мор обошел отца стороной, и когда пришло от него письмо, ему стало легче, да и Мор закончился неожиданно быстро. Недолго, впрочем, миру и покою было длиться: его отослали в Киркволл, что в Вольной Марке, и Уриэн своими глазами видел, что происходило с городом, и как вспыхнуло восстание магов, и что происходило на улицах, где маги и храмовники, и демоны убивали друг друга. Видел своими глазами, как Мередит довела конфликт до критической точки, но у Искателя не было приказа, и он не мог вмешиваться.
И видел, как взорвалось здание Церкви Киркволла.
После тех печальных событий Уриэна отослали в Белый Шпиль, присматривать за рыцарем-командором Эроном, и в 9:40 Дракона в Шпиль, опираясь на его доклады, прибыл сам Лорд-Искатель, Ламберт ван Ривс. То, что произошло в Шпиле, стало последним камешком, что вызвало облаву и полностью убедило Искателя в том, что так продолжаться больше не может. Встав на сторону сэра Евангелины, которая призывала к благоразумию и предлагала, как минимум, не видеть в каждом маге малефикара и одержимого, Уриэн тоже получил долю гнева со стороны Лорда-Искателя. Он был единственным, кто не пожелал ввязываться в бой между магами, храмовниками и Искателями, который произошел тогда в Шпиле после конклава, за что должен был отбыть на суд: только вот через день, на следующий, как сэр Ламберт объявил об выходе орденов Искателей и храмовников из юрисдикции Церкви, тот был убит.

Уриэн поспешил покинуть Шпиль, пораженный до глубины души, потрясенный киркволльскими событиями и произошедшим в Шпиле. Он понимал, что это война, которую теперь просто так не остановить.
Он оказался прав: очень скоро появился новый Лорд-Искатель, а маги и храмовники начали сходиться в смертельных боях по всему Тедасу, которые уносили сотни жизней. Это вызывало у Искателя ужас, который был не сравним ни с чем: примирить стороны ему удавалось в одном случае из десяти, если приходилось сталкиваться, и то — не примирить, а скорее заставить их разойтись по своим углам. До следующего столкновения, где все равно кто-то погибнет.
Ухватившись за возможные дезертирства храмовников в Хоссберге, Уриэн покинул объятые пламенем территории Ферелдена и Орлея, направившись в пустынный Андерфелс.
Это были действительно дезертирства: пропало как минимум три группы храмовников. Уриэн выследил каждую: с одной пришлось проститься сразу, поскольку они нашли приют в Вейсхаупте, у Стражей, и препятствовать им не было никакого желания. Одну группу, не считая одного выжившего, Ури нашел мертвой, а над третьей так и не смог провести суд, как должно. Храмовники бежали от войны. Они не хотели воевать с магами просто потому что сейчас так делали все. Более того, вместе с последней группой храмовников обнаружились двое магов, и Искатель даже не стал препятствовать их уходу. Шестеро храмовников и двое магов были ему даже не столько не по зубам, сколько Уриэн просто разделял их взгляды. Эта война была бессмысленна, беспощадна, и та группа, которую он отпустил, была, возможно, примером для всех остальных: объединив силы, маги и храмовники могли бы спасти тысячи жизней.
Но они предпочитали убивать друг друга.

Новости доходили в Хоссберг с небольшим опозданием: про Прорыв Завесы и о том, что творилось в Орлее и Ферелдене, Ури узнал после того, как вернулся в Хоссберг, спустя месяцы преследований дезертиров. Разбирая письма, он испытал очередное потрясение: Люциус окончательно сошел с ума... а его наставник, Искатель Филипп, пал жертвой безумия главы ордена. Как и многие другие Искатели.
Ордена больше не существовало.

Уриэн вернулся в Орлей в 9:45 Дракона. С ним была та самая группа дезертиров, которых он когда-то отпустил в Андерфелсе — они столкнулись еще раз на тракте из Андерфелса в Орлей, а идея, которая была у Уриэна на повестке дня, была разделена и ими. Мир катился в бездну, Церковь раскололась, новая Верховная Жрица... не слишком-то старалась спасти ситуацию, всесильная Инквизиция допустила ряд невозможных ошибок, маги и храмовники, те их несчастные недобитки, до сих пор рвали друг друга на дорогах, хотя первые предпочитали прятаться, а вторых практически не осталось — остатки когда-то мощного ордена теперь были в Инквизиции, под дланью Виктории Первой.

Был определенный смысл в том, что оба ордена вышли из подчинения Церкви и в том, что они должны воплощать волю Создателя так, как должно. Не так, как себе представляли Лорды-Искатели Ламберт и Люциус, нет. Но и не так, как это трактовала Церковь, особенно — трактовала сейчас. То, что происходило внутри Церкви было бредом, который следовало пресечь. Уриэн собирал остатки храмовников, нашел даже двух выживших и не пожелавших присоединяться к Инквизиции Искателей, по всему Тедасу, и в 9:47 году Века Дракона прибыл в Тантерваль — город, который открыто осудил действия новой Церкви и слишком демонстрировал свое несогласие. И, пожалуй, Уриэн был готов их поддержать — при нем были выжившие Искатели, когда-то — Искатели, два десятка воинов, когда-то бывших храмовниками, и трое магов. Неварранское соглашение было расторгнуто, Круги восстанавливались без него, ордена Искателей и ордена храмовников больше не существовало, а мир снова катился в бездну.
Это следовало исправить — и как можно быстрее.

Способности и навыки: как бывший Искатель Истины, Уриэн обладает иммунитетом к любым манипуляциям с разумом, в том числе не может стать одержимым. Как и храмовники, он может развеивать чужую магию, прерывать любые заклинания и лишать волшебника маны, а также обладает высокой устойчивостью к любым магическим атакам, но не зависим от лириума. Он обладает редкой для Искателей личной способностью воспламенять в крови противника лириум, тем самым способен парализовать и даже убить врага на расстоянии. Прекрасно разбирается в разновидностях демонов и причинах их возникновения и знает, какую тактику применять в бою с каждым.  Помимо способностей, которыми обладают все Искатели, Уриэн — превосходный боец ближнего боя в связке щит-меч.
Вынослив, силен, психически устойчив. Великолепно ездит верхом и разбирается в лошадях, хорошо плавает, может подолгу находится под водой, долго бежать, привычен к тяжелым и длительным переходам в любую погоду и при любых условиях. Способен долго протянуть без еды и воды. Уриэн умеет выследить беглеца и идти по его следам, сносно владеет луком и вполне способен прожить охотой, если на то будет необходимость.
Обладает всеми навыками, которые нужны в походе — и костер разжечь, и поесть приготовить, и залатать рубаху или поправить снаряжение.
Харизматичен, имеет неплохие врожденные навыки убеждения, легко принимает на себя ответственность и ведет за собой людей. Свободно разговаривает на торговом и орлейском, может связно, пусть и со скрипом, объясниться на андере, хотя понимает его куда лучше. Хорошо обучен точным и философским наукам, знает наизусть большую часть стихов Песни Света. Логик, больше стратег, но тактика тоже не хромает.
Больше восемнадцати лет принимает противоядия против различных видов ядов, поэтому устойчив к большинству из них.
Левша, хотя владеет обеими руками одинаково хорошо, но ведущей рукой все равно остается левая.
Типовой инвентарь и недвижимость: черненые сильверитовые доспехи Искателя Истины, черненый сильверитовый щит с эмблемой ордена и такой же меч с удобной рукоятью. Вороно-чалый орлесианский скакун Тойнерре. Вещи, которые могут понадобится в походе в седельных сумках и поклаже — палатка, огниво, сменная одежда, одеяла и прочие мелочи жизни.

Пожелания и планы: восстановить оба ордена, желательно в соглашении с магами, жить дружно, как тот кот Леопольд. А если для этого нужно будет грохнуть Верховную Жрицу — ну что ж.
Мастеринг: можно, но не обязательно.
Пробный пост: