[icon]https://c.radikal.ru/c37/1810/76/112cc1dbef8a.jpg[/icon]
совместно
[indent] Эллана вздрогнула когда Шайен выскочил из аравеля. Она пыталась найти в себе хоть каплю жалости к нему или сожаления, но не находила. Его слова всё еще звенели в ушах: «Я уже отдал ему Эллану, всё, твоя, заслужил!» — как кость собаке бросил, словно сама она ничего не решала. Пожаловал жену с широкого плеча. Хотя, эти слова были, безусловно, самыми лесными из того, что она от него слышала за последний час. Или больше? Сколько времени прошло? Эллана не знала. Если бы уже минуло завтра, наверное, она и не удивилась бы. Ноги стали словно ватные и даже понимая, что и им тоже нужно уйти, оставить Хранительницу в покое, дать поспать, Эллана и шагу не могла ступить, — так и стояла истуканом посреди комнаты, пока пальцы на руках не затряслись, привлекая к себе внимание. Но и тогда, она лишь обняла себя руками, поднимая взгляд на Дешанну.
[indent] — А что будет со мной? — может быть сейчас, когда Хранительнице так явно жаль охотника, это был очень неуместный вопрос, но Эллане нужно было знать, чтобы как-то жить дальше, и хотя о сне не могло теперь идти и речи, с такой-то неопределённостью перед завтрашним советом, но просто дышать, зная что клятвы больше нет уже стало бы легче. Она недавлела бы над ней мечом висящим над головой на единственном волоске из сомнений в том, что еще Шадайенн посчитает себя в праве с ней сделать. Изнасиловать? Кинуть как кость другому? Потребовать с неё ребёнка? Уже было. Избить? Убить? Что дальше Шайн? На что еще у тебя есть право?! Куда приведет тебя твоя непоколебимая уверенность в том, что вокруг все пред тобой виноваты. — Дешанна, каково твое решение о клятвах и о ребёнке, если такой и правда будет?
[indent] Едва уловив краем взгляда движение Элланы, обхватывающей себя за плечи, Маханон подступил ближе и обнял её, поддерживая со спины. И хотя с уходом Шадайенна в аравеле стало спокойнее, просторнее и тише, слишком много ещё случилось, чтобы облегчение стало не только пониматься умом, но и чувствоваться разбудораженным душам. Душе, вернее. Не о себе в этот момент думал Лавеллан — об Эллане, и только о ней.
[indent] — Я буду с тобой, — очень тихо откликнулся он, не перебивая ее обращения к Хранительнице. Сжал ладонями плечи, легко коснувшись виска кончиком носа, сдерживаясь под взглядом Дешанны — слишком уж демонстрировать чувства сейчас казалось неуместным эгоизмом.
[indent] Дешанна взглянула на них, и на её утомленном ночными тревогами лице отразилась едва заметная улыбка.
[indent] — Я свидетельствую перед богами, Эллана, что принесенная тобой клятва возвращена тебе одаренным. По взаимному согласию, каждый из вас свободен от Уз, — спокойно и мягко произнесла она, завершив это несколько церемониальное подтверждение коротким кивком. — И я повторю то же самое Шадайенну, коль скоро он пожелает меня выслушать. Что же до ребенка — то, разумеется, и речи не может идти о том, чтобы отдать дитя клана Лавеллан на попечение тому, кто сам ещё во многом заблуждающееся дитя, — она строго нахмурила брови, подчеркивая свою серьезность в этих словах.
[indent] — Однако ты должна знать, что если такой ребенок родится, я не смогу запретить Шайенну опекать его, если он еще останется с нами, чтобы пожелать того, — Дешанна с долей сожаления качнула головой. — Дитя, рожденное тобой от его семени, не может быть отнято и отчуждено у него. Быть отцом его право, даже если он не стал тебе мужем. Но только если он сумеет быть отцом. Право мало иметь, им надо воспользоваться с умом.
[indent] — Останется с нами? — с плохо скрываемой неприязнью вклинился Маханон, едва дослушав. — Хранительница, ты и правда думаешь…
[indent] — Я правда думаю, что тебе стоит смотреть на вещи менее пристрастно, Маханон, — отрезала Дешанна. — Я понимаю твои чувства, я понимаю чувства Элланы. Но и Шадайенна я понимаю тоже. И ни себе, ни тебе не могу позволить вычеркнуть его только потому, что я целиком и полностью на вашей стороне. Он был и остается лучшим из наших молодых охотников. Во многом благодаря именно ему и тем, кого он обучает и ведёт, всем нам и нашим детям не приходится беречь крохи зимой. Если ты и приобретешь что-то, избавившись от него, подумай, что потеряют при этом другие, и чем ты восполнишь эту потерю, если это будет твоё решение.
[indent] — Но если он в запале поднял руку на меня, что ему помешает сделать то же самое с кем-то еще? С Элланой, с кем угодно? И снова списать на то, что погорячился! — недоумевая, Маханон крепче прижал Эллану к себе.
[indent] — Взглянем правде в глаза, sael, ничто не заставляет его горячиться так, как вы двое, — вздохнула Дешанна. — Как муж, ответственный за свою супругу, он совершил непоправимые ошибки, и я рада лишить его права, которое он не заслужил. Но заслуживает ли его горячность к тебе и Эллане изгнания из клана — завтра решит совет наших старших и мудрых. И я _не_ буду настаивать на его изгнании. Он нужен нам, а мы — ему, как бы сильно он это не отрицал. Сейчас, пожалуй, нужны даже больше, чем когда либо, — горько подытожила Хранительница. — Я поговорю с Салирой. Чьё бы ни было желание, она легла с ним не против воли, а это недостойное поведение для долийки. Но, возможно, именно она сумеет подобрать ключи к его замкам. А замков у него много. В чём-то даже больше, чем у тебя, Маханон, — седая эльфийка сдержанно усмехнулась, взглянув на своего Первого.
[indent] Эллане было не ловко, вот так на чужих глазах, принимать пусть даже такую простую, поддерживающую ласку, но с ней и правда стало легче держаться на ногах, чувствовать, что не одинока не только в этой беде, но и перед всем миром. Она с облегчением выдохнула, стоило Дешанне подтвердить, что клятвы, казавшиеся капканом, в который Элль угодила по глупости и трусости, больше таковым не являются. Свобода должна была стать глотком воздуха, но увы не все так просто в этой истории, чтобы радоваться раньше срока. Если такой ребёнок родится, то станет ещё одной костью в горле охотника, который не смог быть хорошим мужем, и хорошим отцом так же не станет. Тем более что… даже думать об этом не хотелось, так же как и представлять как могла бы сложиться судьба этого малыша. Мать которого жена не его отца, в обществе, где такое вряд ли возможно. И где родиной отец не обладает ничем, кроме самомнения. Зная на собственном опыте, каково это быть костью за которую грызутся псы, Эллана никому этого не пожелает, и тем более не поставит под удар собственное дитя. Даже если и вовсе его не хочет, но все же.
[indent] — Тогда, видимо, придётся уйти нам, — очень тихо сказала она, выслушав и обдумав слова Дешанны. — Простите Хранительница, я понимаю вашу боль, вашу обязанность и ваше желание защитить каждого в этом клане. Я не хочу перечить и ставить под сомнение мудрость вашего решения, тем более после всего того, что вы сделали для меня этой ночью. И тем более не хочу, чтобы мои слова выглядели попыткой ставить условия, — поднимая глаза, Эллана говорила не с вызовом, во всем нет, скорее сожалея, что поставила клан перед таким тяжелым выбором. Не признавать заслуги Шайна как охотника было бы великой глупостью. Она и сама, будучи подростком, очень часто избегала порицания за счёт его таланта. Но вещи, которые были теперь очевидны так же как речные камушки на мелководье в чистой прозрачной воде, не должны были оставаться лишь мыслями. Кто-то должен был извлечь урок из произошедшей истории и кто если не её непосредственная участница? — Я говорю лишь то, что вижу ясно так же как и все всех вас, — Эллана медленно обвела взглядом собравшихся, хотя посмотреть на Маханона, стоящего у неё за спиной было невозможно, но она чувствовала его присутствие, прикосновения, поддержку и черпала силу для того, чтобы сказать то, что нужно было. Больше неиспуганная неуверенная девочка, но женщина, которая знает цену своим словам. — Существование нас троих в одном клане обернётся последствиями куда печальней тех, что мы наблюдаем. Это словно повесить меч, закрепив его на тонкой ниточке и ждать, когда и в кого он упадёт от резкого дуновения ветра. Через два года Шайн уже не будет лучшим охотником. Это закономерно и это случится. У нас есть ученики столь же талантливые, и лишь время нужно для того, чтобы они по-настоящему раскрылись. Но в отличие от Шайна, мы учим их прежде всего быть командой, единым целым. Не превознося умения одного над умением многих. Это было решение мастера Араторна, — Эллана не сомневалась, что Хранительница как никто другой знает, что у Шадайенна не только с женой были проблемы. Что характер воспитанный всеобщим восхищением принес совсем не те плоды. — Что будет когда Шайн поймёт, что звание, которым так гордился, которое позволяло ему не слушать ни чьих советов и просьб, больше не его? Что произойдёт, если он будет свидетелем нашего счастья? Я знаю как Шайен думает лучше чем кто-либо другой. Я знаю на что он надеется. И что ни раз сказал мне за этот день. И его представлениям о том, как сложатся мои отношения с Маханоном не суждено сбыться, — чтобы не говорил охотник о маге сегодня, как бы не обзывал того, у которого когда-то в юности не хватило сил за неё бороться, Эллана знала лишь одно — она правда любит не только того мужчину, что теперь стоит у неё за спиной, но и того мальчика, с которым ей самой нужно было откровенно поговорить еще много лет назад, а не домысливать поведение, казавшееся странным, вовсе не в ту сторону. Не только у Хано тогда не было смелости. Элль так же была беспомощна и бесхребетна. — А значит, его злость будет кипеть, пока, наконец-то, не выплеснется если не на нас, так на кого-нибудь другого. Дешанна, если вы хотите сохранить Шадайенна в клане, если действительно хотите ему помочь, и думаете, что это возможно, тогда мы должны уйти. Так будет правильно, — кивнула Эллана, подкрепляя сказанное и вспомнив еще одну деталь, грустно улыбнувшись, добавила: — Он не любит и не уважает Салиру. Но возможно, этот союз и сможет существовать, если у неё есть к нему чувства, а мы не будем бельмом на глазу, — и это не были слова ревности или попытка оклеветать бывшего мужа. Лишь то, что Элль видела во взгляде Шайна на оставленные эльфийкой следы. Действительно любящий так не смотрит. Теперь то она это знала как никто другой.
[indent] Но печальным словам Элланы ответом была лишь спокойная и сочувствующая улыбка Хранительницы.
[indent] — Ты говоришь со мной сейчас из той же боли и того же страха, от которых сбежал Шадайенн. Я понимаю, как он ранил тебя, Эллана, и очень сожалею, что слова не могут забрать эту боль. Хотя, впрочем, чьи-то может и могут, — она посмотрела на Маханона и улыбнулась чуть светлее. — Дай случившемуся сегодня пустить корни. Хотя бы эту ночь и этот день. Даже не два года. Об этой случившейся связи между ними никто не питает иллюзий любви и уважения. Даже, я полагаю, сама Салира, — Дешанна чуть поджала тонкие губы. — Ее мир очень отличается от нашего. И в этом отличии могут скрываться ответы, которых пока нет у меня. Но это уже моя забота. Ваша — выждать время. Не спешите решать. Когда говорят переживания, а не разум, могут быть сказаны ужасные вещи, о которых потом многие будут жалеть.
[indent] Она обвела взглядом пару перед ней, приподняв брови, и посмотрела за окно на тронутое первыми признаками света небо над деревьями.
[indent] — Эллана, ты можешь остаться здесь, если пожелаешь. Тебе нужно поспать. Маханон, — она слегка кивнула Первому. — И тебе тоже. В твоём аравеле ещё многое нужно сделать, но место для сна ты там найдешь.
[indent] — Я... Хранительница, если ты позволишь мне, я бы хотел остаться сейчас с Элланой, — качнул головой Маханон, не выпуская любимую. Потерять ее из виду? Сейчас? Быть порознь, наедине? Нет, нет уж. — Мне не впервой несколько суток быть без сна. Не везде в землях мира маги могут спокойно лечь спать, — сдержанно улыбнулся Маханон.
[indent] — Нет, я говорю потому, что знаю его как никто другой, — возразила Эллана, но два дня, пусть даже неделя, ничего не изменят. Шайн останется тем, кто он есть и тем, кем был. Просто в других обстоятельствах эти гадкие черты его натуры не выпирали бы так явно. — Но воля, ваша, Хранительница, — она благодарно улыбнулась на предложение остаться, вот только уснуть сейчас казалось невозможным. Да и, кинув взгляд в окно, на тронутые светом верхушки деревьев — предвестники скорого рассвета, Элль поняла, что кроме желания у нее нет и времени. Она итак уже бросила на два дня учеников, а раз вернулась, то пора навёрстывать. — Благодарю, Дешанна, за вашу помощь, предложение и мудрый совет. Но с рассветом, мне нужно выходить на охоту с моей группой, а значит поспать придётся в другой раз, — поймав взгляд полный волнения, Эллана уверено улыбнулась. — Я правда могу и хочу это сделать. Мои личные проблемы и без того нагрузили дополнительной работой мастера Араторна. Но теперь, когда я вернулась, я с радостью вновь займусь делом, которое люблю.
[indent] — Нет, пожалуйста, — Маханон поймал кисть Элланы своей ладонью и сжал, хмурясь и словно прислушиваясь к чему-то в себе. Желание охотницы тут же устремиться навстречу своим обязанностям совсем его не обрадовало, хоть и было, пожалуй, чем-то хорошим — в клане всегда не хватает рук, и побег осуждался в основном из-за невыполнения обязанностей. Но стоит ли? Прямо сейчас? Этот день, два дня, казались почти бесконечными, столько всего успело случиться. И гроза, и признание, и боль безнадежности, и поцелуи, и стычка с тяжелым разговором. И жар притяжения, и бесценная нежность, и сотни злых слов, и даже измена Шайенна — вот уж хорош, воистину, рычать демоном на них и задыхаться от уверенности в подозрениях, а затем самому, будучи связанным обещанием, взять другую. Хоть сто раз будь то желание самой Салиры, далекой от моральных ориентиров долийских женщин, но у Шайенна был выбор. И он его сделал. Так же опрометчиво и глупо, как выстрелил в него почти в упор. Маханон не понимал, как такое могло случиться, как Шадайенн мог — действительно, — пасть настолько низко. Избавление от клятв само по себе случай почти невозможный, и по ошарашенно молчащей Данире это было видно — и сколько еще соплеменников завтра, уже сегодня, посмотрят вот так, когда узнают о случившемся за ночь.
[indent] Наверное, ему бы порадоваться, что соперник вот так опорочил собственные же устои, но Маханон, еще слыша отголоски рывка вспылившего охотника, никак не мог успокоиться и почувствовать, что всё наконец-то и правда так хорошо, как кажется. Эллана свободна, Эллана любит его, хочет быть с ним, и Шайенн не вздумал ее держать, хоть и предпочёл изобразить это так, словно мусор выкидывает. Магу было без разницы, что он думает о себе и как высоко может задрать нос, представляя себя «первым». Какая разница, кто первый, кто второй, когда ты настоящий? Единственный, последний. И по другому просто не может быть, он был уверен в этом так же, как и в собственной любви.
[indent] Но последнее слово еще не прозвучало. Шайенн ушел — и что он будет делать дальше? Куда отправится? Где еще с ним может случиться столкнуться — Эллане, ему, кому-то другому? Может, он всё-таки ошибся, сказав «нет» его попыткам вывернуться из вины и уйти от ответа за свою поспешность? Может, Хранительница права, и не имея причин биться за Эллану, Шайенн сфокусируется на чем-то другом. Если он правда не хочет её, если больше не будет преследовать… Но что будет со всем этим, когда созерцать будет не только втянутая без причастности в эту митусню Данира, но и весь кланн? Судачить о распавшемся из-за проступков Шайна союзе и смотреть, как на осколках этого формируется что-то новое, крепкое, настоящее. Сколько времени Хранительница скажет ждать? Он бы хоть сейчас потащил Эллану к алтарю Митал, приносить клятву и заверять в истинности своих намерений — но это всё-таки неправильно, некрасиво как-то. «Добровольно» распавшийся союз — дело почти невероятное. Особенно, если доброй воли как таковой почти нет — одна злость да ненависть. Что с этим будет дальше? И как?..
[indent] — Я понимаю, Эллана, что ты хочешь искупить вину перед мастером. Ты искупишь, правда. Но я не могу тебя сейчас оставить. Не сегодня. Просто не могу. Если ты пойдёшь, я пойду с тобой. Что бы дальше ни было, кто бы что ни сказал, я встречу это с тобой рядом. Я не буду и не хочу притворяться, что могу заниматься рутинной работой, когда все мысли мои только о тебе, — неловко улыбнулся Первый, перебирая и поглаживая ее пальцы в своих. — Пока не будет решено, что дальше, пока я не услышу, что клан готов принять случившееся с нами, мне просто не будет покоя. Я с тобой. Мы вместе, и пройдём через это вместе, я больше ничему не позволю нас разделить.
[indent] «Ни себе, ни им. Если только тебе не захочется иного…»
[indent] Эллана никак не ожидала такого, а потому растерянно посмотрела на Дешанну и Даниру, не зная, что и сказать. Не зная, можно ли его обнять? Теперь это нормально? Прилично? К такому точно нужно будет привыкнуть, хотя бы нескольких дней и осознать, что нет больше Уз, обижать некого. Никто не прибежит качать права со скандалом. И она может обниматься с Маханоном на людях сколько её душе угодно, да хоть всю ночь на пролет сидеть у костра так близко друг к другу как хочется, о чём-то разговаривать или просто уютно молчать. Элль понимала волнение Маханона, да ей и самой совершенно не хотелось никуда его отпускать и не из чувства беспокойства, зная, что он прекрасно может за себя постоять, а эгоистично не желая с ним расставаться.
[indent] — Всё будет хорошо, — сказала она, улыбнувшись и протянула руку, нежно прикасаясь к щеке Хано. — Но если хочешь, и если тебе так будет спокойнее, ты можешь пойти со мной на охоту. Может быть узнаешь что-нибудь для себя полезное, если, конечно, не распугаешь нам всю дичь и у тебя нет важных магических дел в планах, — пошутила она и уже серьёзно добавила. — Я не делала ничего полезного почти два дня и мне хочется вернуться в обычную жизнь. А маяться весь день без дела в ожидании собрания я не хочу, — повернувшись к Хранительнице и её юной подопечной, Эллана улыбнулась, понимая, что и тысячи раз сказать «спасибо» мало! То, что произошло сегодня… она даже и мечтать не могла о таком подарке судьбы! — Мы пойдём, посидим на крыльце, спать для нас сегодня слишком сложно, а мешать и вам, слишком эгоистично и совестно. Спасибо еще раз за всё, Хранительница. Доброй ночи, Дешанна . Доброй ночи, Данира, — попрощалась и с притихшей девочкой, которая за время этого разговора не проронила ни слова, по-видимому, в шоке от происходящего. А сколько еще завтра будет подобных взглядов? И как «обрадуется» её мама! Что Эллана так подло обманула дорого зятя. Но может быть, хотя бы Аниз действительно будет за них рада? Если, конечно, она еще не присмотрела сыну невесту по лучше, еще не пользованную.
[indent] Спустившись, они уселись на нижней ступеньке крыльца и было в этом что-то родом из детства. Сколько раз сидели так вечерами, пока взрослые не загоняли их спать? Вряд-ли кто-то тогда мог помыслить о таком! Что Эллана, пользуясь предрассветным сумраком и сном, всё еще парящим над лагерем, потянется к Маханону, нежно целуя, наплевав на все условности. Теперь ей можно! Она свободна! И хочет целовать его, не чувствуя ревнивую тень мужа за спиной, не ощущая себя предательницей более, а лишь любимой и любящей всей душой.
Отредактировано Ellana Lavellan (2018-11-03 19:59:21)