Антива. Риалто. Квартал знати.
За высоким каменным забором увитым диким виноградом раскинулся роскошный особняк принадлежавший одному из местных лидеров банковского клана — Валентино Аретузи. Сегодня в его усадьбе устраивалось великое празднество по случаю помолвки единственной дочери, и это был один из тех редких случаев, когда большинство гостей ничего не знали друг о друге, кроме имён, изредка всплывающих в светских разговорах. Самый подходящий момент, чтобы затеряться в толпе, надев маскарадную маску и выдать себя за какого-нибудь барона, счастливо развесившего свои кишки по всей спальне, и весть о скоропостижной кончине которого достигнет ушей общественности только спустя два-три дня. Такой шанс нельзя было упустить. Если жертва ускользнет из цепких вороньих лапок и в этот раз... Жертву звали Джорджио Фиренце. Он являлся главой дома Фиренце, который совсем недавно получил титул Третьего Когтя. Зевран выслеживал его несколько месяцев, терпя провал за провалом в своих попытках подобраться поближе. Какие-то неведомые темные боги будто хранили жизнь ублюдка, всякий раз отводя от него смертоносный клинок.
— Ты слышала? Дон Валентино обхаживает госпожу Клариче. Вчера он больше часа умолял ее выйти к нему. Говорят, что он каждый вечер, с тех пор как муж сеньоры уехал по делам в Орлей, обивает ее пороги. И заваливает цветами и подарками.
— Что будет, когда об этом узнает сеньор Гольдони?
Две служанки опустив корзины с овощами на землю, тихонько шушукались и хихикали, почти соприкасаясь лбами. Они даже не подозревали, что за ними наблюдают.
— Вы чего там бездельничаете, трещотки! — Девушки испуганными воробьями отпрянули от друг дружки, подхватили тяжелые корзины и торопливым шагом засеменили к пожилой женщине, появившейся из дверей кухни. — Из чего я, по-вашему, должна готовить еду? Скажу сеньору Валентино, чтобы выгнал вас вон. Будете работать в борделе!
Зевран придержал край черного капюшона двумя пальцами, с усмешкой провожая взглядом служанок. Он уже давно прятался в густой листве тутового дерева, росшего совсем рядом с забором, и слушал бабский трёп. Впрочем, ничего интересного ему узнать не удалось. Обычные сплетни.
Выждав, когда дверь за женщинами закроется, он почти бесшумно спрыгнул с ветки и перемахнул через забор, очутившись во дворе. Прокрался вдоль стены и нырнул в высокие заросли мальв, росших на самом краю ухоженного сада со множеством цветочных клумб. Вчера, прикинувшись приказчиком одного вельможи, Ворон сумел пробраться в дом и немного его изучить, пока дожидался аудиенции с сеньором Валентино. Встреча вышла достойной какого-нибудь водевиля из репертуара бульварного театра.
Эльф уже почти достиг заднего двора, когда сторожевой кобель с громким лаем выскочил из конуры, бросившись на незваного гостя. Всего мгновение понадобилось Зеврану, чтобы выудить из кармашка на груди маленький полотняный мешочек и бросить его псу. Тот хватанул зубами, разрывая ткань, но в следующий момент свалился на бок и задрыгался, засучил лапами, довольно скуля, порыкивая и пуская слюни. Излюбленный прием воронов выводить из строя грозных мабари. Теперь нужно было где-нибудь затаиться и просто дождаться темноты.
Исследовав задний двор, Зевран без труда отыскал подходящее местечко — темный чулан, закрытый на тяжелый амбарный замок, с которым справиться не составило труда. Берегитесь куры, лис уже в курятнике.
Сладкоголосая певунья развлекала песней собравшуюся публику. Приём устроили на первом этаже, в большом зале со сводчатым потолком и множеством отходящих в разные стороны галерей. Стражников видно не было, однако Зевран не обольщался. Он знал — в доме охраны столько, что стоит кому-либо из гостей подозрительно чихнуть и его тут же уволокут под белы рученьки.
Между тем, народу все прибывало. Одни, те что помоложе или победнее, растерянно осматривались, другие деловито устремлялись к небольшим круглым столикам с угощениями. Среди пышно разодетых гостей, юркими мышами основали слуги в зеленых ливреях, беспрестанно поднося то плоские блюда с новыми кушаньями взамен опустевших, то крепленые напитки, чтобы подлить их тому или иному господину.
Зевран взял с подсунутого слугой подноса высокий бокал с розовым вином. Эльф органично слился с толпой, нацепив на свою разукрашенную татуировкой физиономию маску ворона, которую он предусмотрительно приготовил заранее. Волосы пришлось распустить, спрятав острые уши под тугой тесемкой маски, что плотно прижимала их к голове, а торчащие у висков наклеенные зелёные с золотом перья и вовсе служили неплохой маскировкой. Очень символичной.
Сеньор Валентино, немолодой, крупный и одышливый мужчина, вышел к гостям в сопровождении дочери — низенькой пухловатой брюнетки, сказал складную, но абсолютно пустопорожнюю речь и выразил надежду, что гости останутся довольны.
Заиграла музыка, на середину зала вышли нанятые актеры, все повеселели и расслабились, завязались разговоры, а столики с угощениями пустели теперь гораздо быстрее. Веселье начало набирать обороты.
Зевран даже не прикоснулся к еде. Вино, оказавшееся редкой кислятиной, в его бокале почти не убывало, он лишь раз пригубил его и держал только для вида. Внимательный, цепкий взгляд эльфа блуждал по залу выискивая нужного ему человека — Джорджио Фиренце. Маски на лицах всех без исключения гостей немного мешали, даже несмотря на то, что своих бывших согильдийцев Зевран узнал бы и в темноте. Джорджио был здесь, приехал погостить у верного соратника, с которым они долгие годы вели совместные дела, и заодно — поздравить красавицу Альвену с помолвкой.
Ворон то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды и, чтобы не вступать лишний раз в разговоры, поспешил укрыться за одной из колонн, рядом со столиком. Весьма вовремя. Из ближайшего коридора выплыла широкоплечая и плотная фигура, показавшаяся Зеврану знакомой, однако он вынужден был убедиться в том, что это именно нужный ему человек. Практика показывала, что обознаться может даже самый опытный убийца.
Эльф вытащил из большого блюда насаженные на тонкую деревянную палочку мясные шарики щедро политые соусом, гости успели расхватать самые изысканные закуски, и дождавшись, пока массивный человек подойдет поближе, шагнул из-за колонны. Он будто случайно столкнулся с тощим парнем в черном, расшитом серебром, камзоле, выронив палочку из рук аккурат под ноги толстяку. Возглас и грохот упавшего тела моментально привлекли к себе внимание. Мужчина тяжело заворочался силясь встать, его короткие толстые пальцы, украшенные массивными перстнями, беспомощно хватали воздух. Маска сбилось набок, открыв присутствующим мясистое побагровевшее лицо. Ворон своего добился — теперь он знал наверняка, кто скрывается под пестрой маской.
Пока сеньору Фиренце помогали встать сразу четверо слуг, эльф затерялся в толпе. Ведь очень высокой была вероятность, что если он узнал давнего недруга, то и тот, в свою очередь, мог узнать ненавистного Аранная. Но даже так Зевран до конца вечера не терял жертву из поля зрения. Поэтому, когда старина Джорджио, накушавшись вина, вздумал уединиться с какой-то дамой еще до окончания танцев, Зевран не стал следить за ним. И только когда пришло время снимать маски, он улизнул из главного зала.
Поначалу Ворон растерялся и даже забеспокоился, что упустил ублюдка — гостевых комнат в доме наверняка было много, не шататься же по коридорам припадая ухом к каждой запертой двери. Пришлось прибегнуть к старым проверенным способам — разговорить слуг. Очень скоро ему на глаза попалась служанка-эльфийка, которую опытный обольститель расколол в считанные минуты. Девушка ничего не подозревая выдала ему нужную информацию, сообщив, что сеньора лучше не беспокоить, иначе ей здорово влетит и, добившись от Зеврана заверения, что он вернется к гостям, ушла.
В коридоре было темно. Всего несколько факелов на стенах слабо справлялись со своей задачей, особенно после ярко освещенного зала.
Эхо голосов и музыки слепым котенком тыкалось в стены. Праздник продолжался.
Зеврану никто не встретился на пути, видимо, все внимание стражи было сосредоточено на дворе и главном зале. Отсчитав нужную дверь, Зевран прислушался. Из комнаты доносились приглушенные томные вздохи и размеренный скрип кровати. Зловещая улыбка исказила его лицо. Теперь у него есть всего несколько мгновений, чтобы совершить задуманное. Если промахнется — поднимут крик и завершить начатое он не успеет. К тому же сеньор Фиренце будет оповещен, что за его головой пришел сам Араннай.
Дверь бесшумно распахнулась, свет факела дрогнул, печатая в слабо подсвеченном проходе черную тень. Женщина, восседавшая на бедрах любовника, будто кожей почувствовала чужое враждебное присутствие. Она обернулась не прекращая ритмичных движений, но крик так и не вырвался из ее горла, пронзенного метательным ножом. Она запрокинула голову, разметав густые волосы и обмякла, заваливаясь на бок и пачкая кровью простыни.
— Что случилось, Рикарда? — До мужчины, слишком увлеченного процессом, еще не дошло осознание того, что его любовница мертва. Он приподнялся на локтях и только теперь увидел... — Араннай? Мерзкий выродок!
Второй нож настиг свою жертву. Он вошел через глазное яблоко поразив мозг. Сеньор Фиренце задушенно всхлипнул и мешком свалился на подушки.
— Buona notte. — Равнодушно произнес Зевран, притворив за собой дверь.
Ему не составило труда покинуть поместье, до него попросту никому не было дела. А тела убитых не обнаружат раньше, чем наступит утро, ровно, как и брошенную маску с зелеными перьями тронутыми позолотой.
Прощайте, сеньор Фиренце.
Ворон вернулся на постоялый двор, где снимал комнату. С очередным мерзавцем, что грозился вырезать ему сердце, было покончено, а в голове уже вырисовывался новый план. И новая жертва.
— Сеньор. — Голос Рамиреса, верного слуги, вырвал Зеврана из размышлений. — Вам послание. Велено доставить лично в руки.
Ему хватило беглого взгляда на клочок пергамента, чтобы узнать имя отправителя. На письме не стояло ни подписи, ни печати с гербом, ни каких-либо иных опознавательных знаков.
— Я уезжаю, Рамирес! Распорядись седлать лошадей. — На лице Ворона появилась теплая улыбка, он бережно прижал письмо к губам.
— Сейчас? Но... Куда же вы посреди ночи?
— В Ферелден. Возможно, я еще успею попасть на корабль, если ты, конечно же, поторопишься. Живо, ну!

Отредактировано Zevran Arainai (2018-09-16 01:54:05)

Капитан торгового судна "La Gaviota" ни в какую не хотел брать на борт странного пассажира, который свалился ему на голову посреди ночи. Переубедить его смог только тугой кошель, доверху набитый золотом. На какие только жертвы не пойдешь ради достижения цели, но Зевран был готов расстаться и с гораздо большей суммой, лишь бы добраться до Ферелдена как можно быстрее. Ему предоставили маленькую тесную каюту, почти доверху заваленную каким-то хламом, однако бывшего наемника вполне устроило и это. За последние годы он успел отвыкнуть от комфорта.
Путь предстоял не близкий, к тому же сперва корабль направлялся в Вольную Марку и должен был задержаться там на несколько дней. Путешествие обещало быть скучным, и это при условии, что их в пути не накроет ужасный шторм, в остальном  — слоняйся себе по палубам или спи в каюте, вот и все развлечения. Зевран хоть и не любил сидеть без дела и, успел заскучать в первый же день пути, все равно воспринимал его как передышку, возможность отдохнуть от вечной погони и привести мысли в порядок перед тем, как он снова окунется с головой в приключения, ведь рядом с Кусландом тихо и спокойно попросту не бывает. Тот, будучи даже девяностолетним стариком, обязательно найдет себе неприятностей и с радостной рожей в них залезет.
Рамирес последовал за своим господином, но в отличие от него был отряжен на камбуз, помогать коку — мыть посуду и таскать мешки. Он получил четкий приказ Зеврана, что по прибытию в пункт назначения ему надлежит затаиться, наняться к кому-нибудь в услужение и не высовываться до тех пор, пока хозяин не позовет. В условиях войны с гильдией Ворон предпочел бы быть готовым ко всему, к тому же, ему не хотелось раскрывать все карты, даже перед союзниками. "Туз в рукаве никогда не бывает лишним, особенно если ты собрался ввязаться во что-то скверно пахнущее" — Этим правилом Зевран руководствовался всегда. Годы проведенные в бесконечной войне, без сомнения, наложили свой отпечаток — бывший убийца сделался еще более скрытным, подозрительным и осторожным. От юношеской самоуверенности не осталось и следа, эльф почти всегда был настороже, не позволяя себе расслабиться. Он видел во всех врагов и никому не доверял. Существовал лишь один человек — исключение из всех правил. Только ему Зевран верил безгранично, чего не мог бы сказать о его окружении. До него доходили разные слухи, но они почти не затрагивали орден Серых Стражей, поэтому Ворон лишь догадывался, зачем Айдан внезапно вызвал его из Антивы. Ясно было одно — Стражу нужна его помощь и осознание этого грело сердце. С тех самых пор, как он вернулся в Антиву, Зевран старался незримо наблюдать за жизнью Айдана, периодически обмениваясь с ним письмами. Это все, что мог позволить себе бывший наемник, вынужденный соблюдать максимальную осторожность.
Первое время он отчаянно хотел все бросить и вернуться в Ферелден, но потом личная война поглотила его с головой и пришлось изворачиваться, чтобы выйти из нее победителем. Или хотя бы просто выжить. Ворон, конечно, мог бы попросить помощи у Кусланда, однако ему не хотелось втягивать того в свои разборки с гильдией, тем более, что у Стража и без него хватало своих забот. И несмотря на все эти, казалось бы, веские причины, Зевран тосковал.
Сейчас, лежа на жесткой койке и ворочаясь без сна, он вернулся воспоминаниями в то далекое прошлое, когда они еще были вместе и сражались плечом к плечу. Сон не шел. Лежать было неудобно, как ни повернись, поэтому спустя час бесполезных попыток уснуть, эльф бросил это гиблое занятие. Он поднялся, прихватил с собой на всякий случай оружие и покинул каюту. Побродил немного по кораблю, и не заметил, как ноги сами вынесли его на верхнюю палубу.
По пути сюда ему попалась только шумная компания уже порядком захмелевших матросов, рассевшихся вокруг старой бочки. Мужики пили дешевое вино и играли в кости. Зато здесь не было ни души. Волны лениво облизывали корпус корабля, поскрипывали мачты, под порывами ветра трепетали паруса, пьяные матросы завели нестройную похабную песню. Зевран сложил руки на фальшборте и устремил взгляд куда-то в посеребренную луной черную бездну. Ветер трепал волосы, забирался ледяными когтями под хлопковую рубашку и холодил грудь, но ему нравился этот ночной холод, эта пробирающая до костей свежесть. Ему снова вспомнился Ферелден, с его темными, промозглыми ночами.
Он так и стоял, любуясь бесконечной глубокой чернотой вокруг, в которой трудно было отличить где небо, а где вода, только серебристые рыбки бликов и тусклые звезды служили ориентиром.
Сработало шестое чувство, Зевран буквально кожей ощутил чужое присутствие. Многолетняя привычка всегда быть готовым ко всему, пришлась очень кстати. Ворон развернулся, одним точным движением выхватывая кинжалы из ножен на поясе. Звякнула сталь. Два ножа вонзились в планширь рядом с рукой эльфа, третий встретившись с подставленным кинжалом, улетел за борт. Убийца наверняка прятался где-то за парусом, устроившись на рее. Надо же,  и здесь без приключений не обошлось. Сообразив, что план застать врасплох бывшего согильдийца провалился, нападавший чёрной змеей, совершенно бесшумно, соскользнул вниз. Его лицо было почти полностью скрыто чёрным платком, завязанным под самые глаза. Убийца замер, приняв боевую стойку — Зевран чувствовал на себе его пристальный взгляд. В свете луны холодно блеснул короткий меч. Противник держал вторую руку за спиной и эльф понял, что там. Он и сам неоднократно пользовался таким набором оружия.
— Глазам не верю, воронам все же удалось меня выследить. — Меланхолично произнёс Зевран, поигрывая клинком. Он не боялся. Однако то, что враг смог его удивить, немного бесило. — Ну и? Сам все расскажешь, или предпочтешь, чтобы я добыл сведения силой?
— Слабая попытка, Араннай. — Голос оказался ему не знаком.
— Сколько вас тут? Неужели вороны стали столь самонадеянны, что решили, будто одного дилетанта достаточно? — Он насмешничал. Намеренно злил противника, вынуждая его сделать неверное движение. — Свою первую попытку ты уже провалил. Самое время позвать на помощь. Не считаешь?
— Лучше спроси, кто тебя продал.
Зевран нахмурился. Ему очень не понравились эти слова. Они могли означать, что угодно. Возможно, убийца просто блефовал, но тогда вопрос о том, как им удалось его выследить оставался открытым. Письмо перехватить они не могли, печать была цела. Выходит, Рамирес стал той самой крысой? Больше ведь некому. Только зачем? Проскользнула шальная мыслишка, что вороны отслеживали всех чужаков, но Зевран тут же отмел ее — письмо могло никогда и не прийти, тут можно было прождать вечность. Айдана же он не подозревал вообще.
От наемника не укрылось смятение Зеврана, он победоносно вскинул голову. Теперь Ворон просто обязан был выведать у него подробности. И атаковал первым.
Противник оказался шустрым, лезвие даже не коснулось его, хотя эльф действовал стремительно. Следующая атака почти достигла цели — клинок рассек плотную ткань куртки, оставив длинную дыру, хотя добраться до самого убийцы снова не получилось, зато спровоцировало его. Зевран ушел от резкого замаха, ныряя под вражеский меч. Попытка достать чужой бок провалилась с треском. Еще два быстрых удара парными кинжалами, и снова звук рвущейся ткани. Да что ж он такой юркий! Боль обожгла плечо. На рукаве белой рубашки расцвел алый цветок. Достал?
— Ты испортил мне рубашку. — Эльф досадливо дернул рукой. Новый выпад прошел более успешно, клинки скрестились и оба мужчины несколько мгновений кружили по палубе, как два коршуна. Противник вздумал пнуть Зеврана, но последний оказался проворнее.
Внезапно нападавших стало двое и обе копии, синхронно двигаясь, пошли в наступление. Ворон попытался увернуться от обоих, начиная подозревать в чем тут дело. Сам ведь неоднократно пользовался подобными грязными приемами, а теперь как бестолковый новичок позволил себя задеть.
Пространство вдруг заволакивает черной пеленой, отбирая зрение и оставляя один на один с миром звуков... Зевран поднес руку к глазам, как-то беспомощно их потер в надежде, что это вернет способность видеть и, пока ориентируясь только на слух. Свист меча рассек воздух очень близко от его горла, эльфу даже показалось, будто он ощутил холодок лезвия на своей коже. Отшатнулся. Очень, очень хреново.
Убийца пошел в наступление, атакуя быстрыми и короткими взмахами меча, ответить на которые можно было только с помощью молниеносной реакции. И Зеврану, несмотря на его положение, пока удавалось сдерживать натиск, хотя враг и оставил на его теле несколько вполне осязаемых и глубоких порезов. Однако ему самому едва удалось уйти от полной ярости атаки Ворона, который чуть было не разрезал куртку на спине вдоль лопатки, но... яд медленно и уверенно расползался по венам эльфа.
— Как-то даже не интересно. — Он тихо рассмеялся, понимая, насколько забавной выходит сложившаяся ситуация. Так приятно держать в собственных руках чью-то жизнь, а вернуться с головой неуловимого врага — приятнее вдвойне, не говоря уже о возможности прославиться на всю гильдию.
Зеврану же оставалось только полагаться на слух и скорость реакции, иначе он покойник. Но враг затаился. Как аспид перед атакой. Сейчас выбросит вперед тело и ужалит. Ворон медленно развернулся, стараясь уловить малейший шорох. Увы, не силен он в таких видах поединков.
— Посмотрим, кто первым склонит голову. — Атаковать Зевран больше не мог, приходилось выжидать пока враг не пошевелится. В отличии от него убийца прекрасно видел, что происходит. И это зрелище его более, чем забавляло. Ослепший противник в лице ненавистного предателя. Губ коснулась хищная улыбка, предвкушая начало казни.
— Это лишь подтверждает мои слова, — голос раздался совсем близко, словно убийца прошептал его у самого уха Ворона, тем самым пытаясь показать его собственную беспомощность. Шум волн мешал ориентироваться, скрадывал шорох одежды, звуки дыхания и шагов. Зевран замер на месте, напряженно вслушиваясь в темноту. Он не имеет права на ошибку. Резкий выпад в ту сторону, откуда только что был слышен шепот. Эльф мгновенно рассчитал траекторию движения вражеского клинка и кинжал встретившись со сталью на долю секунды, касается чего-то мягкого, ускользающего. Бросок вперед и еще удар. Не ожидал? Губы эльфа кривит злорадная ухмылка. Он может и ослеп, но не потерял ни навыков, на сноровки.
В темноте раздается тихое шипение. Если прислушаться, то можно разобрать отдельные слова на орлесианском, что может означать лишь одно — змея задели.
— Мразь! — в голосе убийцы играет бешенство. Очевидно, он не ожидал, что Араннай будет в состоянии оказать сопротивление, еще и сумеет держать оборону в абсолютной пустоте. В пространстве снова проносится звук клинка, оставляя на теле эльфа еще один порез, еще более глубокий и яростный.
— Я не дам тебе уйти живым...
Ворон развернулся на голос, безошибочно угадывая направление. С расстоянием хуже, но жить очень, очень хочется.
— Тебе придется здорово постараться, чтобы убить меня.
Пальцы убийцы коснулись неприятно липкой куртки в области правого бока, где продолжала расцветать кровавая роза. Задел только мягкие ткани, но ведь задел, ублюдок ушастый. Растерев кровь на пальцах, его рука снова ложиться на рукоять меча. Вторая рука скользит по холодным граням метательных ножей, уже готовя новый план нападения, и те резко срываются в сторону слепого врага. Звук должен отвлечь его от главного удара, который он незамедлительно наносит следом, делая выпад резким и рубящим движением четко сверху вниз, стремясь поразить Ворона. Зевран чувствует, как дрожит все его тело. Ладони совершенно ледяные и влажные, кажется, его лихорадит.
И снова будто шестое чувство заставляет сделать шаг в сторону и присев откатиться в бок. Похоже, угадал. Но теперь он снова потерял ориентир в пространстве. Доски палубы предательски выдали местоположение противника. Нашел! Зевран интуитивно метнулся в сторону звука. Стычка вышла короткой и жестокой, эльфу удалось прижать нападавшего к фальшборту, а конец его кинжала ткнулся чуть ниже середины груди. Ситуация впервые заставила убийцу судорожно вздохнуть и ослабить хватку меча, едва не напоровшись на лезвие. Сукин сын.
— Ты и правда такой, как о тебе говорят, Тень. — Шипит убийца, в тщетных попытках вырваться.
— Кто?
— Ты же знаешь, антиванские вороны не выдают своих секретов.
Зевран не ответил, лишь надавил на рукоять кинжала, вонзая его глубже. Треск ткани, за которым последовал неприятный звук рвущейся плоти и резкий медный запах. Шипение перешло в хрип. Эльф выдрал клинок из убитого и отошел, тело опасно наклонилось вперед, хватило легкого толчка, чтобы оно само свалилось за борт. Вороны так и не узнают, что случилось с их агентом.
Зевран устало опустился на холодные доски, закрывая лицо ладонью. Его трясло. Голова раскалывалась. Вряд ли яд был смертельным, скорее всего нахальный юнец желал прославиться, собственными руками убив ненавистного Аранная. И поплатился за свою наглость. Дыханье Создателя, как же хреново. И где шляется этот Рамирес, Бездна его дери!
Зрение в самом деле вернулось через несколько часов, когда организм переборол действие яда, правда последующие трое суток Ворон провалялся в каюте с сильнейшей лихорадкой. Зато оставшаяся часть пути прошла вполне спокойно и ему удалось почти полностью восстановиться к моменту прибытия в порт Амарантайна.

Несмотря на поднявшийся шторм, бушевавший почти целую неделю, корабль прибыл в Ферелден в положенное время. Зевран прежде, чем покинуть судно, напомнил слуге, что его никто не должен видеть. Спрашивать о случившемся он не стал, выжидая более подходящий момент, когда предатель сам проколется. Чего-чего, а ждать Ворон умел.
Рослую фигуру и двух крепких красавцев мабари, Зевран увидел еще с корабля, и губ его коснулась теплая, радостная улыбка. Айдан встречал его лично, хотя эльф поначалу думал, что ему придется добираться до оплота Стражей своим ходом, и был приятно удивлен. Он сошел на берег, отметив про себя, что в Ферелдене за последние годы ничего не изменилось, все так же несло какими-то тухнущими помоями, мокрой псиной и здесь по-прежнему чертовски холодно. Одежда Зеврана не была рассчитана на местные морозы, и поэтому эльф зябко кутался в шерстяной плотный плащ.
— Здравствуй, mi amor. — Весело поздоровался Зевран, оказавшись наконец напротив того, ради кого проделал весь этот путь.

Лукавые светло-карие глаза внимательно рассматривали того, чей образ регулярно возникал перед ними, стоило только опустить веки. Изменился. Пусть и не до той степени, как опасался Зевран (многие люди на его памяти становились почти неузнаваемыми спустя много лет), однако он с сожалением отметил, что время и скверна все-таки оставили свой отпечаток. Наверное, что-то такое промелькнуло в его взгляде, пока оба мужчины смотрели друг на друга, всего на одно мгновение и, эльфу пришлось усилием воли прогнать горечь из глаз и из улыбки. Он умел отлично притворяться, но с Айданом притворство не работало никогда, тот видел Зеврана насквозь и без труда мог прочитать все, что творилось у него в душе. Впрочем, Ворон и не пытался обманывать Стража. Единственный раз, когда он позволил себе быть не искренним, обернулся крупной ссорой. И даже тогда Кусланд сумел найти подход к своему антиванцу и заполучить в ту ночь в лагере не только серьгу, но и его сердце. Вот и сейчас, спустя столько лет Зевран не хотел изменять своим принципам, предпочитая оставаться открытым перед Стражем.
— А вот ты изменился. Посуровел. Ах, mi amor, до чего же важный у тебя вид. Твои подчиненные наверняка по струнке ходят. — Расхохотался Зевран.
Пальцы сжались в кулаки, а руки едва заметно дрогнули, но порыв коснуться лица Сража был успешно задавлен на корню. Нельзя. Не здесь.
"Иногда ты бываешь непроходимым тупицей, Араннай."
— Я опасался, что и город не узнаю, не говоря уже о том, чтобы легко сориентироваться. Но знаешь, поговаривают, что вороны увидев дорогу один раз, запоминают её навсегда. И все же я не могу найти слов, чтобы выразить мою благодарность и, не стану скрывать, радость от встречи. — Он шагнул следом за Айданом, который снял с себя плащ и отдал его Зеврану, очевидно подумав, что тот не выдержит такого путешествия. Зевран благодарно кивнул Стражу и молча закутался в тёплый мех. Один из мабари ткнулся любопытной мордой под подкладку, унюхав что-то в кармане куртки антиванца, последний только шикнул, отгоняя пса. Эти собаки всегда ему нравились, несмотря на то, что будили в нем воспоминания от которых он старался оградиться. Чтобы не сожалеть. Семнадцать лет изматывающей войны, от которой его душа почти выгорела. Иногда эльф в самом деле начинал думать, что все это не стоило тех усилий, он вполне мог бы остаться рядом с Серым Стражем и помогать ему по мере возможностей.
И все же эльф тревожился о том, что Айдан замерзнет без теплого плаща под этим пронизывающим ледяным ветром и запоздало выругал себя за то, что не озаботился теплыми вещами ещё в Антиве, но ведь там в них нужды почти не было и потому отыскать соответствующую одежду в короткие сроки не вышло бы. А он спешил.
За пределами города оказалось гораздо холоднее. Здания хоть немного, но все-таки гасили ветер не позволяя ему разгуляться в полную силу и выдуть остатки тепла. К тому же началась метель и, через какие-то полчаса дорогу здорово замело. В считанные минуты волосы и ресницы Зеврана покрылись инеем и приходилось часто моргать, стряхивая его. Лошади фыркали и прижимали уши, высоко поднимали ноги. И только мабари были рады такой погоде. Псы носились вокруг лошадей то и дело ныряя мордами в снег или пытаясь схватить его зубами.
Нет, Айдан беспокоился напрасно, после холодных казематов Велабанчели даже суровая ферелденская зима воспринималась Зевраном и вполовину не такой ужасной. К тому же некоторые части его тела оказались не чувствительны не только к холоду, но и к прикосновениям. Поэтому он ощущал мороз гораздо слабее, чем это могло бы быть раньше. И тем не менее, из-за порывистого ветра и усилившегося мороза даже улыбаться не получалось, улыбка попросту примерзла к его лицу. 
Ехали молча. Лишь изредка пребрасываясь ничего не значащами фразами. Оба терпеливо дожидались возможности отдохнуть и обстоятельно поговорить в более спокойной и уютной обстановке. Забивавший дыхание ветер тоже не способствовал разговору, и настроению в целом. Ворон прятал нос в отвороте плаща стараясь согреть его дыханием и хотя бы не хватать воздух, как выброшенный на сушу карп.
Всю дорогу от Амарантайна до Пика Солдата Зеврана не покидало смутное чувство не то волнения, граничащего с тревогой, не то лёгкого раздражения от того, что он упускал что-то важное и никак не мог понять, что именно. И только когда за спинами обоих путников захлопнулись тяжёлые обитые железом двери, Зевран смог вздохнуть спокойно. Путь выдался не близкий, и изматывающий, зато впереди маячил долгожданный отдых и приятная компания, о которой эльф неоднократно мечтал одинокими вечерами у себя на родине.