Фенрис не боялся убивать, когда все что ты помнишь — это кровь, смерть, боль и унижение, — убийство уже кажется сущей чепухой. А уж с состраданием тевинтерские рабы вообще прощались очень быстро, потому что если будешь жалеть всех подряд сам очень быстренько подохнешь. Вот уж кто точно умел бороться за жизнь и плести интриги не чуть не хуже (и уж точно не меньше) королевских так это рабы. Все эти воспоминания, вызывали у Фенриса приступы головой боли. Он был бы и рад этого не помнить, но...
Убивать охотниками за головами — бывало весело (бывало не очень). Киркволл должен был стать перевалочным пунктом, местом, где эльф должен был пополнить запасы и отправиться куда подальше. Если уж его быстро и легко находили на большаке, то что говорить о крупном городе? Эльф знал, что его найдут, но не ожидал, что так быстро. И более того, потратив последние деньги на информацию, Фенрис узнал, что его бывший хозяин лично прибыл в город. Видимо, уж так не терпелось вернуть обратно свою беглую собственность.
Возвращаться Фенрису не хотелось, он знал, что за этим последует. Еще в своей рабской, старой, жизни, он видел эти... "уроки" послушания. "Нет уж, — думал эльф. — Лучше смерть". Ганзы магистерских наемников загоняли Фенриса методично и планомерно, и помощь, случайно спасенного гнома Ансо, который только-только оказался на поверхности, оказалась очень к месту. Нужно было проверить несколько нычек в эльфинаже, но самостоятельно их проверять эльф опасался, поэтому когда гном предложил выход... Фенрис за него уцепился. Этот план, наспех составленный в Клоаке, был единственными способом сбить наемников с пути.
Капитан охотников напрасно звал своих подчиненных. Пока одна их часть разбиралась с невольными помощниками Фенриса в эльфинаже, сам эльф разбирался с ними в Нижнем городе. Кого-то ему удалось отловить по одному, но большая часть полегла одной кучей. У Фенриса из-за лириума горчило во рту и огнем горела кожа, но это не шло ни в какое сравнение с тем мрачным чувством удовольствия, которое он испытывал, когда вырывал сердца или наматывал кишки на кулак.
— Капитан! — лейтант ганзы вышел из-за угла разбрызгивая вокруг себя кровь, прижимая руки к брюшине. Это были его последние слова прежде, чем он упал на землю, испустив свой последний вздох. На лице наемника гнев и ужас смешались воедино. Следом за, уже, покойным, вышел и сам Фенрис, неспешно вытирая руку в латной перчатке о собственное бедро.
— Твои люди мертвы, а ловушка, как ты можешь догадаться — не сработала, — сложно смотреть на людей сверху вниз, когда ты чаще всего ниже них, но Фенрис это умел. — Так что советую бежать к своему мастеру, — это слово эльф буквально-таки выплюнул под ноги наемника, проходя мимо него. Второй человек, наверное, был тем, кого нашел Ансо для того, чтобы проверить есть ловушка в эльфинаже или нет.
— О, нет, — ярость очевидно взяла верх над страхом и благоразумием, и капитан охотников, сделав несколько шагов вперед, схватил Фенриса за плечо. — Ты пойдешь со мной раб!
"Раб" — это слово... раздражало Фенриса до самой глубины его души. Он не был рабом! И, скорее, предпочтет умереть, чем стать ним снова. Ярость, еще не остывшая после бойни, что была буквально-таки за углом, снова едкой лириумной горечью вспыхнула в эльфе.
— Я. Не. Раб, — Данариус всегда гордился тем насколько ловко его самый ценный раб вырывает людские сердца. И сейчас, сжимая до противного хлюпа в своей руке сердце наемника, сияя холодным лириумным огнем, Фенрис неимоверно жалел, что перед ним не его... хозяин.
То, что было когда-то капитаном одной из довольно успешных наемничьих ганз осело на пол, не очень далеко от своего лейтенанта. Лириум погас, окатив Фенриса волной колкой боли по всему телу. "Слишком много, слишком часто", — покачал головой эльф, разворачиваясь лицом к человеку, который был похож на кого угодно, только не на наемника.
— Полагаю, что это тебя нанял Ансо?