Это было импровизацией ровно в той же мере, в какой и заранее подготовленным, оформленным планом — и даже выводя из стойла коня, осёдланного специальным городским седлом с низкой передней лукой, Маханон не знал, удастся ли ему сегодняшний вечер... сегодняшняя ночь; достаточно ли наскучалась Эсмераль в обществе замшелой мадам-вдовы и вторящих ей подруг, чтобы согласиться на такую авантюру... не знал, но был полон азартного намерения проверить. И, улыбаясь, вспрыгнул в седло, с места в галоп погнав коня прочь от знатных городских высот в сторону поместья Дюран, куда тремя часами ранее в одиночестве отбыла герцогиня де Жевинь. Остроухих в этом доме не жаловали, особенно тех, к которым должно относиться, как к равным — но Маханон и не собирался пересекать его порог. Прямой отказ почтенной баронессе в посещении ее салона поставил бы Эсмераль в совершенно невыгодное положение, но кто будет порицать, если она станет жертвой происков этих коварных и подлых эльфов?..

До обещанного баронессой "удивительного ночного зрелища, какое бывает только раз в тысячелетие" оставалось ещё около полутора часов, когда одна из неприметных аккуратных служанок дома подошла к Эсмераль и тихо сообщила ей, что у восточных ворот поместья её ждёт посланник с совершенно срочным, абсолютно неотложным и категорически важным посланием, которое надлежит передать — тут она немного запнулась, как будто даже слегка покраснев, — "из уст в уста". Велением баронессы недозволено пускать его во двор, поскольку посланник из эльфов, но не будет ли герцогиня так добра спуститься к воротам и выслушать гонца?..

"Восточные ворота" поместья Дюран называли восточными затем, чтобы не называть "задними" — но по факту именно задними они и были, хотя баронесса и постаралась придать им достойный вид, снабдив арочными коваными створками и каменными опорами. Но выходили они прямо на проселочную дорогу, идущую вдоль ограды и уводящую куда-то в глушь. С другой стороны колею затеняла густая рощица, в которой где-то скрывалось болотце, из-за чего в громогласное стрекотание сверчков то и дело вплеталось утробное лягушачье "ква". У тускло горящих фонарей на опорах ворот вились мотыльки, но в остальном ночь была тиха и удивительно спокойна, даже в пристройке для слуг не горели огни — не мудрено, все они были заняты сейчас на приеме. Маханону с трудом удалось поймать внимание служки, отводившего на конюшню чьего-то скакуна. У передних ворот эльф задерживаться не стал — слишком много глаз и ушей, баронесса не поскупилась даже на почётный караул из двух скучающих солдат в начищенных нагрудниках. Здесь, в неровном рыжем свете, разгоняющем сочную августовскую темноту, было куда уютнее, несмотря на флёр неподобающей изысканным нарядам и замысловатым маскам простоты. Пряча улыбку, эльф, привязавший коня у деревьев поодаль, притаился незаметно за краем одного из столбов, дожидаясь, пока его сообщение найдёт Эсмераль, а Эсмераль, если таки пожелает, найдёт его... или попытается, во всяком случае.